Илья Рогачев: теракты в Европе - следствие ее политики на Ближнем Востоке

Директор Департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ рассказал о причинах активизации террористов

Москва. 18 февраля. INTERFAX.RU - Директор Департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ Илья Рогачев на фоне резко возросшей террористической активности в Европе рассказал заместителю руководителя Редакции внешней политики "Интерфакса" Андрею Барановскому о причинах активизации террористов, о том, почему невозможно полностью избавиться от этой угрозы в Европе, а также дал оценку деятельности международной коалиции по борьбе с ИГИЛ.

- Боевики из ИГИЛ и связанные с этой организацией террористы в последнее время захватывают и убивают заложников не только из западных стран, но и из мусульманских государств: Иордании, Египта (пусть даже убитые в воскресенье египтяне были христианами-коптами). Чем обусловлен вызов экстремистов даже в адрес мусульманских стран?

- Видимо, им все равно кого убивать.

- Но получается, что тем самым они настраивают против себя все больше стран, в том числе уже и мусульманских. Они настолько уверены в своих силах, или это настоящие "отморозки"?

- Из этих двух вариантов мне ближе второй.

На мой взгляд, политика - если это можно так назвать – этой организации выражается тезисом "никаких компромиссов". Частично в этом и заключается их привлекательность. Именно поэтому помимо чисто технических аспектов обширной пропагандистской работы, которую они ведут очень умело и успешно, у них пока что идет приток живой силы. Есть разные оценки, но некоторые источники говорят, что к ним ежедневно приходит до ста человек. Это, наверное, максимальная оценка, но она, может быть, достаточно близка к реальности. Та жестокость, которая нормального человека отталкивает, некоторых привлекает. Я слышал, кто-то охарактеризовал действия ИГИЛ как "порнографию терроризма". Думаю, это очень психологичное сравнение.

- В последнее время в Европе наблюдается всплеск террористической активности, практически еженедельно происходят теракты, нападения. С чем это связано? Осуществляются ли эти действия террористами в координации с тем же ИГИЛ, или эти акции совершают одиночки?

- Всплеск – да. Это – последствия политики, в том числе европейцев, на Ближнем Востоке и Севере Африки. Еще четыре года назад, когда существовала "восьмерка", когда начиналось председательство Франции в ней, одним из основных тезисов, которые мы продвигали на всех уровнях, во всех форматах "восьмерки", был призыв прекратить бомбить Ливию.. С точки зрения безопасности мы подчеркивали, что самый главный фактор будет не в том, что армия разбежится, страна распадется на части, некому будет держать это все воедино, оружие "расползется" – а ведь так и произошло. Но мы говорили, что с точки зрения безопасности, самое страшное, что может произойти – это радикализация "мусульманской улицы".

С тех пор все быстрее и быстрее события в этом направлении и развивались. Произошла радикализация и усиление всякого толка экстремистских групп и террористических организаций не только на Ближнем Востоке и в Северной Африке, но и в самой Европе, потому что началось массовое возвращение боевиков в эти страны.

А насчет того, связано ли это с ИГИЛ, или это одиночки, то это сейчас уже не имеет значения, потому что эта связь может быть чисто идеологической. Не надо посылать письма, электронные или еще какие-то, давать регулярные указания и так далее.

Какие-то установки по месту, времени совершения терактов сейчас значения не имеют. Радикализировавшиеся одиночки сделают, что могут, и без всякой команды. В любом случае, это результат работы идеологов, пропагандистов терроризма, которые пока свою войну выигрывают, к сожалению.

- Можно ли расценивать нынешнюю активизацию террористов в Европе как провал европейских служб безопасности?

- Это – результат неправильной политики, последствия которой были просчитаны неправильно.

Считать провалом атаку, например, на "Charlie Hebdo", с какой-то точки зрения можно, а с какой-то – нет. Во-первых, редакция охранялась. Два полицейских там были убиты. С другой стороны, спецслужбы и правоохранительные органы во многих европейских странах заранее предупреждали, что будет теракт. Они эти тенденции видели, но политики не хотели об этом думать или замечать, замалчивали, какие-то другие аспекты были более важными для них в политике на Ближнем Востоке и Севере Африки.

Но даже многие правительственные чиновники, а не только "люди в погонах", официально предупреждали, что вопрос не в том, будет или не будет теракт, а в том, где и когда он состоится. Так оно и произошло. То есть, с некоторой точки зрения нападение на "Charlie Hebdo" – самый "ожидаемый" теракт.

Но вообще, для того, чтобы отследить всех этих террористов, боевиков, которые возвращаются в Европу, нужны огромные оперативные ресурсы, которых у спецслужб просто нет. Это – объективная ситуация. Для того, чтобы плотно "пасти" одного человека круглые сутки требуется до двенадцати сотрудников. Вот представьте, если в какой-то стране, хотя бы, 70 человек – какие ресурсы для этого нужны. Понятно, что это невероятно сложно. Тут дело в выборе приоритетов, установлении кто самый опасный, а здесь очень легко просчитаться. Поэтому я бы к правоохранителям, к спецслужбам каких-то серьезных претензий не выдвигал. Это просто выше их сил.

- Насколько сильно сказались на сотрудничестве России и Запада в борьбе с терроризмом нынешние события на Украине? Можно было бы избежать этого всплеска террористической активности, если бы наши спецслужбы взаимодействовали активнее?

- Ну, избежать, это вряд ли. Все-таки сотрудничество важно, но оно не дает стопроцентной гарантии от терактов.

Но проблема в том, что события на Украине очень сильно сказались на нашем взаимодействии с западными партнерами по инициативе этих западных партнеров. Контакты с нами в этой области, как и в других чувствительных областях, по сути, заморожены. Министры общаются, а уровнями ниже форматы, ставшие привычными за последние 10-15 лет, практически не работают, они заморожены. Наши западные партнеры сделали это именно в силу событий на Украине. То есть, они пытаются нас таким образом "изолировать", хотя никакой изоляции у них не получается.

Связи, конечно, очень сильно подпорчены. Главное, что вызывает возражения, это политизация сотрудничества.

- А мы со своей стороны готовы к такому сотрудничеству с Западом?

- Да, мы готовы, но при понимании, что оно будет на равноправной основе, добросовестным, без двойных стандартов.

- Уже несколько месяцев действует созданная США коалиция по борьбе с ИГИЛ. Насколько она эффективна?

- Коалиция эффективна настолько, насколько она может быть эффективна, учитывая, что ее деятельность ограничена авиаударами, обменом информацией и координацией. То есть, непосредственное воздействие на ИГИЛ осуществляется только с воздуха. Да, они несут потери, затормозилось расширение контролируемой ИГИЛ территории, видимо, ускорился отток иностранцев из зоны, контролируемой ИГИЛ. Кто-то говорит о 8 тыс. убитых боевиков ударами с воздуха. Может быть, это оптимистичная цифра. Город Кобани на севере Сирии все-таки отстояли, в Ираке есть определенные успехи "на земле".

С другой стороны, мы знаем, что ИГИЛовцы планируют другие операции, еще не устранена полностью угроза того, что они пойдут на Багдад, хотя она стала меньше, чем была полгода назад.

Так что определенный эффект есть, но он очень ограничен.

- То есть, без наземной операции эту проблему окончательно не решить?

- Мне сложно рассуждать об этом. Я не военный.

- Наша позиция о том, что мы не намерены участвовать в этой коалиции, по-прежнему неизменна?

- Мы, конечно, предпочли бы действия в соответствии с решениями СБ ООН. Пока что эта коалиция ограничена: она не ооновская, она собрана под одним флагом, так что здесь есть свои нюансы.

Кроме того, мы уже боремся, просто не в составе коалиции. Мы помогали и помогаем тем же иракцам, сирийцам.

- То есть, если бы ее деятельность была одобрена СБ ООН, мы могли бы пересмотреть свою позицию?

- Да, если бы все это делалось через Совет Безопасности, то, возможно, наше отношение к сотрудничеству с коалицией было бы иным, но, в любом случае, оно бы не включало военный компонент.

- Как Вы можете прокомментировать заявление Дженнифер Псаки о том, что в нынешнем укреплении ИГИЛ виноваты отнюдь не США, а режим Башара Асада?

- Тут особо комментировать не приходится. Это попытка переложить проблему с больной головы на здоровую, как у нас говорится.