Бум потребления подорвал российскую экономику

Глава Центра экономического анализа "Интерфакса" Михаил Матовников рассказал о сути разворачивающегося финансового кризиса и о том, как он может сказаться на интересах простых россиян

Москва. 16 октября. INTERFAX.RU - Глава Центра экономического анализа "Интерфакса" Михаил Матовников в интервью корреспонденту Наталье Жоговой оценил экономическую ситуацию в стране в условиях разворачивающегося финансового кризиса, предостерег от прямых ассоциаций происходящего ныне с 1998 г. и высказал свою точку зрения на то, как кризис может ударить по интересам среднего класса.

Михаил Юрьевич, насколько серьезен нынешний кризис и как долго он может продлиться?

Ключевой вопрос состоит в том, трансформируются ли проблемы с ликвидностью у коммерческих банков – то есть кризис финансовый - в экономический кризис в масштабах всей страны. Сокращение темпов кредитования и невозможность продолжить финансирование уже начатых проектов многими организациями чревато возникновением цепной реакцией в экономике. В худшем сценарии через 6-9 месяцев экономика может столкнуться с рядом проблем, в частности, со снижением темпов роста доходов населения, что в условиях роста темпов инфляции фактически будет означать сокращение спроса населения на продукцию в реальном выражении; сокращением инвестиционного спроса; а в банковской системе – с ухудшением качества кредитного портфеля.

По всей видимости, это может привести и к позитивным последствиям, таким как, в частности, сокращение роста импорта, который в последние годы принял просто угрожающий характер с точки зрения сохранения позитивного платежного баланса.

Сопоставимо ли это по масштабам с 1998 годом?

Напрямую сопоставлять не стоит. Есть такая поговорка - правительство всегда готовится к прошлому кризису. Данный кризис, я думаю, будет больше похож на кризис в более развитых странах. Фактически он даже не обязательно будет означать экономический спад и сокращение ВВП, он может всего лишь выразится в сокращении темпов роста ВВП до сравнительно низких значений, однако уже этого будет достаточно для того, чтобы мы заметили, что экономике нужно перестраиваться на новые рельсы. Россия так или иначе адаптируется из нынешнего перегретого состояния экономики, когда все инвестируют в ожиданиях намного более высоких темпов роста, намного больших прибылей и объемов бизнеса в ситуацию, когда бизнесу приходится подстраиваться к реальности, к тому, каков будет реальный объективный спрос, какие проекты реализуемы, а какие нереализуемы.

На нас сильно влияют панические настроения на зарубежных фондовых рынках, хотя Россия еще не сильно включилась в общемировой процесс. Ждать ли в ближайшее время положительных изменений в этой сфере или надо принять, что в мировой финансовой системе идут структурные изменения и без длительного времени не обойтись?

Я бы вообще призывал не очень внимательно следить за фондовыми индексами, потому что в России так или иначе по большому счету рынок акций не играл решающей роли в финансировании российских компаний. К тому же надо четко понимать, кому достались убытки от падения капитализации российских компаний.

Когда говорят, что капитализация, которая достигала более триллиона долларов, а потом потеряла шестьсот-семьсот миллиардов, важно то, что в среднем free float, то, что находится в свободном обращении, составлял порядка 20%.

В тоже время из free float порядка 60% так или иначе контролировалось нерезидентами (либо в форме депозитарных расписок российских компаний, либо через покупку акций на российских биржах). Остаются еще 40%, из которых значительную часть составляли, на самом деле, потери очень богатых российских инвесторов, которые часть своих средств вкладывали в фондовый рынок. Есть также потери среди институциональных инвесторов, инвестбанков, но сумма потерь в масштабах тех цифр, о которых мы говорим, на самом деле незначительна, речь идет менее чем о 10% этой суммы. Если говорить о количестве граждан, которые могли быть затронуты, с учетом тех, кто инвестировал в паевые инвестиционные фонды и тех кто вкладывал непосредственно покупая акции на российских биржах через брокеров, то это примерно миллион человек. Фактически масштаб влияния этого индекса на экономику очень сомнителен. Но есть другая сторона фондового рынка. Фондовый рынок – это долговой рынок. Проблема в том, что российский долговой рынок находится в параличе и он находится в параличе уже с прошлого августа. За прошедший год размещения облигаций резко сократились, чем дальше, тем все более понятным становится, что оферты, которые на этом рынке являются самой распространенной практикой, придется гасить и компаниям, которые никогда на это не рассчитывали. Вот это представляет системную проблему, потому что именно долговой рынок используется для финансирования компаний.

То же самое можно сказать и рынке банковских кредитов. Банковские кредиты будут намного меньше доступны компаниям, что создаст реальную проблему. Поэтому все опасения должны быть сосредоточены вокруг оживления долгового рынка, а рынок акций восстановится тогда, когда восстановится ситуация в экономике страны.

На чем важно сделать упор при восстановлении долгового рынка?

Ключевой вопрос в том, в какой степени этот рынок будет восстановлен, и здесь я бы призывал не быть чрезмерным оптимистом. Задача не состоит в том, чтобы обеспечить такие же темпы роста кредитования, какими они были в предыдущий год. Они были абсолютно необоснованными. Более того, те проблемы, которые мы имеем сейчас с ликвидностью банковской системы России, они были связаны именно с тем ростом кредитования, который произошел во второй половине 2007 г. и первой половине 2008 г.

Если во всем мире бушует кредитный кризис (а кризис начался в августе 2007, а не 2008 года!), то для российских банков было бы логичным сократить объемы кредитования и копить ликвидность. Что мы видим по статистике российской банковской системы во втором полугодии 2008 года? Темп кредитования увеличился, ликвидность стремительно упала. Так, ликвидность российской банковской системы только в первом полугодии упала в 2 раза по всем коэффициентам.

Это означает, что никто не готовился к кризису ликвидности, и это один из признаков, что были откровенные пробелы с качеством управления в российских банках. Никто не считал, что есть проблемы и что к ним нужно готовиться, все рассчитывали на государство, и сейчас государство показало, что на него можно полагаться, однако государственные ресурсы конечны. Сейчас стоит задача обеспечить мягкую посадку, а не продолжать лететь, как ни в чем не бывало. Т.е. если государственные ресурсы будут направлены на то, чтобы мы ничего не заметили, это будет критически неправильно, потому что деньги все равно кончатся, просто посадка будет еще жестче и в отсутствии всяких амортизирующих ресурсов.

В этой связи насколько, на Ваш взгляд, адекватны меры, предпринятые сейчас государством?

Мне кажется, очень хорошо, что государство так быстро и адекватно отреагировало на возникшую угрозу. Но у меня сложилось впечатление, что некоторые из этих мер, как это ни странно, чересчур ранние. Например, рекапитализация российской банковской системы в данный момент правильна, потому что через 6-9 месяцев мы можем столкнуться с намного большим объемом просроченной задолженности банковской системы России. В этой ситуации рекапитализация нужна, но проблема в том, что главная причина рекапитализации - это сохранение темпов роста кредитования. Затем, создание фонда по выкупу проблемных активов – это очень правильная мера в том случае, если у банков много этих проблемных активов, если их пока еще мало, то на что мы будем выкупать, когда эти активы появятся?

На сколько хватит резервов и будет ли, на Ваш взгляд, государство еще прибегать к их использованию в дальнейшем?

Заявленные меры достаточно хороши и основной вопрос, как они будут реализованы. Это зависит от качества управления. Однозначно и в правительстве, и в Минфине работают специалисты, которые понимают, что главное в этой ситуации, я еще раз повторю, это мягкая посадка, а не продолжение взлета уже на государственных ресурсах. Вопрос не в мерах, а в их применении, а то, что меры были приняты оперативно и в достаточно больших масштабах, это можно только приветствовать, главное, чтобы эти ресурсы не были разбазарены, чтобы они были использованы с осознанием того, что какие бы ни были ресурсы у РФ, они все равно конечны.

Российским компаниям предстоит выплатить зарубежным кредиторам $47,5 млрд. до конца этого года и $115,7 млрд в следующем. Количество уже поданных банками и компаниями заявок уже превысило размер выделенных ВЭБу $50 млрд. Кто прежде всего может рассчитывать на эти деньги?

Выделенные Внешэкономбанку средства, на самом деле, малы, если принимать во внимание масштабы погашения кредитов, которые ожидают российские компании. Поэтому правильным ответом на данный вопрос было бы использование этих ресурсов, скорее, не для прямого рефинансирования, а для того или иного способа гарантирования, тогда они будут создавать дополнительный эффект по привлечению дополнительных ресурсов в экономику под так или иначе гарантии государства.

Возможности финансирования существуют, в том числе и со стороны российских банков. И если правительство готово дать гарантии, то в этой ситуации можно было бы взять риски на большее количество компаний, чем если просто рефинансировать долги нескольких крупных компаний на $50 млрд.

Я не думаю, что в реальной жизни (именно с пониманием того, что ресурсы являются ограниченными) рефинансирование получат 5-10 компаний и на этом проект закроется или нужно будет выделить новых денег. Вероятно, условия будут следующими: компаниям, которые вовремя не смогли рефинансировать свои обязательства, будет дана возможность передоговориться с кредиторами. У кредиторов, в свою очередь, будет понимание того, что у компаний всегда есть возможность перехватить ресурсы, т.е. речь не идет о банкротстве - а это уже совершенно другая переговорная позиция. Мировые кредитные рынки все еще способны предоставлять финансирование, наличие госфонда позволит многим компаниям получить поддержку при переговорах с международными кредиторами. Однако наличие такого фонда должно служить дополнительным аргументом на переговорах по привлечению финансирования, а не панацеей для компаний – вот, теперь у нас есть госресурсы и теперь мы будем полагаться на них.

Безусловно, все эти фонды будут в конечном итоге использованы, но важно, чтобы они использовались в рамках некого бридж-финансирования на короткий период.

Насколько важно решение по размещению средств Фонда национального благосостояния на внутреннем рынке в акции российских компаний?

Было бы важно, если бы эти средства были пущены на долговой рынок. Главное – реанимация долгового рынка. Рынок акций – это в этом смысле вопрос абсолютно третьестепенный. Для реанимации долгового рынка возможны и более радикальные шаги, и, в частности, расширение мандата государственной управляющей компании по вложениям в облигации корпоративных эмитентов и др. Важна реанимация ипотечного кредитования - не должно такого случиться, что на несколько лет в стране пропадет ипотека. Но в основе всего лежит простой и понятный кредит, без реанимации кредитного рынка, в принципе, говорить ни о чем не приходится. Хотя, надо признать, что российские акции сейчас так дешевы, что, вложившись в них, государство однозначно не прогадает. В этом смысле сочетание того и другого инструмента было бы правильным.

Какие банки больше других окажутся под ударом?

Здесь надо четко разделять проблему ликвидности, которая может принимать острые формы, но решаема, и проблему качества кредитного портфеля. С точки зрения ликвидности, понятно, что мелкие банки более уязвимы, чем крупные, а частные более, чем государственные.

Но вот когда начнутся проблемы с качеством кредитного портфеля, тут менее уязвимы те, у кого была качественная кредитная политика и в этой ситуации ни государственный, ни иностранный, ни мелкий, ни крупный, ни частный банк не являются однозначно более защищенным. Это будет момент истины, который проверит прежде всего качество менеджмента этих банков.

Но, так или иначе, наибольшие риски окажутся у тех банков, которые оказались вовлечены в наиболее рискованные сферы кредитования. Главным риском будет недвижимость, сфера строительства и все что с этим связано. Вторым важнейшим риском на фоне увеличения безработицы и инфляции станет кредитование физических лиц (особенно когда кредиты выдавались на пределе платежеспособных возможностей заемщика).

Следующий элемент – риски, связанные с компаниями, которые очень много занимали и за счет этого очень быстро росли, в частности, торговые компании. На самом деле таких секторов довольно много и те банки, которые активно поучаствовали в их кредитовании могут однозначно оказаться под ударом. Те же банки, которые обслуживали свою традиционную клиентуру, и, что называется, в годы бума не хватали звезд с небес могут оказаться в намного более привилегированном положении.

Как изменится экономический рост страны?

Экономический рост сохранится, но снизятся темпы, насколько снизятся, пока неясно. Дело в том, что кризис будет носить структурный характер. При этом важно развитие производственных секторов. Часть российских отраслей в нынешней ситуации могут вполне нормально пережить данный кризис, например, сельское хозяйство, как ни странно. Зато те, которые переживали совершенно необоснованный бум, могут столкнуться с убытками.

Но хребет российской экономики все еще находится в нормальном состоянии. Да, падают цены на нефть, на металлы, на другие сырьевые товары, но в мире, хотя экономический рост и сокращается, сохраняется растущее потребление в Юго-Восточной Азии и уже это дает ощущение некоторого дна.

Вообще, этот кризис посвящен одному – приведению нормы рентабельности российской экономики в соответствие с мировой практикой. В России так дороги товары народного потребления, в России так дороги квартиры, в России так дорого все, за что не хватишься, именно потому, что та норма прибыли, которую ожидает бизнес, феноменально завышена. Именно завышенная норма прибыли была в основе этого бума, и именно она делает его в долгосрочной перспективе абсолютно невозможным. Когда произойдет адаптация бизнеса к тому, что нужно жить как все на обороте, а не на доходе с каждой сделки, тогда получится, что нужно сражаться за качество, за потребителя, а не выкручивать ему руки. Это та возможность, которую России принесет этот кризис, чтобы в конечном итоге квартира стоила столько, сколько она стоит в европейских столицах, чтобы чашечка кофе в московском кафе стоила не дороже чем в Вене.

Обоснованы ли призывы к более длительному закрытию российских бирж нежели это происходит сейчас?

Я считаю, что напрасно российские биржи так часто закрывают. На самом деле разумно, чтобы биржи работали в нормальном режиме, без остановок. Иностранный инвестор уже и так не понимает, как функционирует российский фондовый рынок. В противном случае, не то что мечты о создании регионального финансового центра, а просто попытка организовать финансирование российских компаний на местных фондовых рынках опять станет иллюзией. Восстановление правил игры и превращение российских бирж в такой же нормальный инструмент, как он существует за рубежом, невозможен без того, чтобы наши биржи работали в том же самом режиме, что и западные. Приостановки бывают необходимы, но только в тех ситуациях, когда инвесторы столкнулись с чем-то для себя неожиданным. В нынешней ситуации приостановки торгов уже проблемы не решают, в результате мы видим, как российские биржи падают, в то время как на остальных наблюдается рост.

Какова на Ваш взгляд, судьба крупных российских долгосрочных проектов, в том числе Олимпиады?

Все инфраструктурные проекты, которые ориентированы на поставки критически важных сырьевых российских товаров на зарубежные рынки – в Европу, Китай и т.д.- они будут профинансированы, в том числе банками этих стран, потому что важность этих проектов очевидна для обеих сторон – и продавца, и покупателя. Больше вопросов вызывает сфера строительства, однако, я не думаю, что такой проект как Олимпиада провалится.

Многие эксперты неоднократно утверждали, что смета Олимпиады завышена в несколько раз за счет безумных расценок на строительство, которые в несколько раз превышают расценки в Европе. Возможно, мы наконец увидим реальные цены на строительство. В целом, те ресурсы, которые имеются в стране, при условии адекватного управления затратами позволят так или иначе достичь целей.

Может ли начаться более активный процесс привлечения инвестиций со стороны арабских государств?

Однозначно, все сейчас смотрят на Восток, а не на Запад. Речь идет не только об арабах, но и ресурсах Юго-Восточной Азии (Сингапур, Гонконг, даже Китай). Во многих из стран, которые находятся в зависимости от американского доллара, резервы которых вложены в американские долговые обязательства, растет осознание того, что в долгосрочной перспективе это не является разумным вложением. Поэтому диверсификация долларовых активов в другие активы дает возможность для привлечения российскими компаниями активов из источников, которые ранее никогда серьезно не рассматривались.

Т.е. вплоть до покупок долей в российских банках?

Да, нечто подобное мы уже видели в Казахстане, где банки уже год переживают кризис. Некоторые казахстанские банки получили поддержку со стороны восточных фондов.

В тоже время мы понимаем, что эти ресурсы в большей степени ориентированы на долговые рынки и реализацию конкретных проектов. Именно поэтому эти ресурсы гораздо интересней, чем пулы спекулятивного капитала, которые в больших объемах приходили к нам из США и Западной Европы. Проектные деньги сейчас гораздо важнее и ценнее, чем банально увеличение капитализации где-то там на биржах. Исламский banking предполагает, что за каждым денежным переводом стоит реальное движение товара, реальный проект и реальное создание стоимости. И такой неспекулятивный подход не раз спасал исламских финансистов от крупных потерь на мировых рынках.

Как вести себя в нынешней кризисной ситуации обычному потребителю из разряда, скажем, приготовиться к росту цен, купить на последние деньги автомобиль со скидкой, ну, и написать резюме?

В масштабе экономики в целом для российского потребителя характерно то, что он феноменально много покупал и мало запасал. Именно бум потребления, особенно импорта, и подорвал российскую экономику. В этом смысле то, что могли бы сделать российские потребители в настоящий момент, вернее то, что им придется сделать – это намного больше сберегать - иметь сбережения на случай увольнения, иметь сбережения, в конце концов, на старость (чем в настоящий момент практически никто не озаботился) и думать, в каких масштабах и какие товары на самом деле нужны. Российский потребитель, по мировым меркам являясь не самым богатым, потреблял намного больше люксовых товаров, намного больше автомобилей и т.п. Пример с автомобилем как раз показывает, что возможно, можно менять автомобили реже, что, возможно, надо переходить на более экономичные модели.

А в чем хранить деньги?

Сейчас крайне высока неопределенность на мировых финансовых рынках. Сейчас доллар опять начал расти относительно евро, но насколько этот рост будет долгосрочным предположить сложно. Нужно понимать, что в более долгосрочной перспективе ослабление доллара, по всей видимости, абсолютно неизбежно. План спасения экономики, предпринятый в США, по большому счету проблему не решает, он лечит симптомы, а проблемы состоят в чрезвычайно большом долге, чрезвычайно больших дефицитах бюджета и текущего счета операций. Ни одна из этих проблем в ходе применения плана Полсона не была решена, а проблемы внешнего дефицита и госдолга были только усугублены, мы понимаем, что США подходят к новому раунду кризиса. Существует риск еще одного падения фондового рынка США (и соответственно ослабления доллара) в тот момент, когда американское правительство попытается привлечь инвесторов на $700 млрд (на них планируется размещать долговые обязательства).