Солженицын как бескомпромиссный критик

Политический потенциал Солженицына после его возвращения в Россию оказался практически невостребованным, однако он оставался последовательным критиком власти

Москва. 4 августа. INTERFAX.RU - В хоре посмертных похвал великому гражданину России Александру Солженицыну явственны голоса сильных мира сего – как бывших, так и нынешних. Скорбно-благоговейные отклики с разных полюсов российской элиты не отменяют, однако, того простого факта, что политический потенциал Солженицына оказался почти невостребованным с момента его возвращения на Родину в 1994 г., а отношение его к власть предержащим всегда оставалось бескомпромиссным и критичным.

В числе первых на утрату отозвался сегодня бывший президент СССР Михаил Горбачев, при котором увидело свет одно иp главных творений Солженицына "Архипелаг Гулаг" - летопись истребления народа советским режимом. Солженицын "в полный голос сказал о бесчеловечности сталинского режима и о людях, которые испытали это, но не были сломлены", констатировал Горбачев. "Он до конца своих дней продолжал бороться за то, чтобы Россия не только вырвалась из тоталитарного прошлого, но и обрела достойное будущее, стала по-настоящему свободной и демократической страной. Мы многим обязаны ему", - сказал Горбачев.

После возвращения писателя в Россию, Горбачев неоднократно выражал солидарность с мыслями Солженицына о настоящем и будущем страны и даже выражал готовность вместе с ним "подписать обращение к россиянам, призвать к тому, чтобы мы вышли на новую комбинацию политических сил для того, чтобы мы смогли что-то изменить". "И душой и мыслью я с Александром Исаевичем Солженицыным, который недавно сказал со всей силой, на которую способен этот человек и писатель такого масштаба, что сейчас ничего нет важнее, чем сохранить народ российский", - говорил Горбачев на съезде Конгресса российской интеллигенции в 1997 году.

Солженицын на приглашение архитектора перестройки ответил молчанием. Причину прохладной реакции на горбачевский порыв исчерпывающе объяснило интервью журналу "Шпигель" летом 2007 г.: "Горбачёвское правление поражает своей политической наивностью, неопытностью и безответственностью перед страной. Это была не власть, а бездумная капитуляция её. Ответные восторги с Запада только подкрепили картину". Писатель вместе с тем признал, что "именно Горбачёв (а не Ельцин, как теперь звучит повсеместно) впервые дал гражданам нашей страны свободу слова и свободу перемещения".

Еще жестче характеризует Солженицын в том же интервью президентство Бориса Ельцина: "Ельцинская власть характеризовалась безответственностью перед народной жизнью не меньшей, только в других направлениях. В безоглядной поспешности скорей, скорей установить частную собственность вместо государственной — Ельцин разнуздал в России массовое, многомиллиардное ограбление национальных достояний. Стремясь получить поддержку региональных лидеров — он прямыми призывами и действиями подкреплял, подталкивал сепаратизм, развал российского государства, одновременно лишая Россию и заслуженной ею исторической роли, её международного положения, что вызывало не меньшие аплодисменты со стороны Запада". Между тем Ельцин, по-видимому, всерьез рассчитывал на политический союз с Солженицыным. Его возвращение на Родину в 1994 г. Ельцин называл одним из признаков ее возрождения: "Целые слои истории возвращаются на родную землю. Я рад приезду Александра Исаевича, но думаю, что его встречу в Москве не нужно сопровождать какой-то помпой". "Интересно, какое у нас мнение - одинаковое или все-таки разное", - говорил Ельцин в преддверии личной встречи с писателем.

Несовпадение взглядов оказалось столь очевидным, что даже пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков после четырехчасовой беседы говорил не столько о ее содержании, сколько о сердечности и неформальности общения. Впрочем, уверял Костиков, "откровенный разговор президента и писателя позволил выявить широкое поле взаимного понимания и взаимодействия, в основе которого лежит забота о благе Отечества".

С тех пор Солженицын неоднократно высказывал несогласие с решениями президента, в том числе с вводом войск в Чечню в декабре 1994-го, не говоря уже о беспощадной критике писателем экономических реформ. "Будущее России после президентских выборов - при любом исходе, кого бы не выбрали, - я вижу тяжелым, - говорил Солженицын в апреле 1996 года. - Не рассчитывайте, что произойдет какое-то чудо от внезапной удачи в выборе. Нет. Мы сейчас находимся в такой глубине экономической, экологической, социальной, культурной и нравственной пропасти, что выбираться нам очень и очень долго".

Столь лелеемый окружением Ельцина Договор о гражданском согласии у Солженицына восторга не вызвал: "вопрос о примирении в России стоит так: народ ограблен бессовестной кучкой грабителей, так вот, возможно ли между ними примирение?".

Знаковым, по мнению наблюдателей, стал отказ Солженицына от присужденного ему Ельциным в конце 1998 г. высшей награды России – ордена Святого апостола Андрея Первозванного. На чествовании писателя в Театре на Таганке Солженицын так объяснил свой поступок: "От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу". В связи с заявлением Ельцина о том, что он видит в новом премьере Владимире Путине своего преемника, Солженицын призвал внести изменения в нынешнюю российскую Конституцию, подчеркнув, что "не может быть монархического наследника у республиканского президента".

Однако от личной встречи с Путиным в следующем году у Солженицына осталось благоприятное впечатление: "Президент отлично понимает все неимоверные трудности – и внутренние и внешние, которые достались ему в наследство и которые сегодня надо разгребать. У него живой ум и быстрая сообразительность". Писатель также не заметил у Путина "совсем никакой личной жажды власти, упоения властью, пребывания во власти".

В упоминавшемся интервью "Шпигелю" он вновь подчеркнул, что "Путину досталась по наследству страна разграбленная и сшибленная с ног, с деморализованным и обнищавшим большинством народа. И он (Путин) принялся за возможное - заметим, постепенное, медленное, - восстановление ее".

Вместе с тем ко многим шагам Путина Солженицын относился критически. К явным его ошибкам он относил упразднение независимости Экологического комитета и Управления лесами, в результате чего "на разграбление отдана наша природа, леса". "Очень спорной", считал он, в частности, реформу Совета Федерации. По его мнению, губернаторов – ответственных и компетентных в своих регионах политиков, заменили "случайными, может быть, третьесортными политиками, которые поселятся навсегда в Москве и будут жить здесь на министерском содержании". Не сошлись они и по вопросу о смертной казни, которую Солженицын предлагал восстановить для террористов.

Солженицын также призывал президента действовать более решительно, прежде всего в борьбе "с накопленными за прошлые годы грабительством, хищничеством и коррупцией".

Как бы то ни было, Государственную премию из рук Путина писатель принять согласился. Президент побывал у писателя в гостях в Троице-Лыково и поблагодарил "за труды во благо России". Солженицын же выразил надежду, что созданные им и представленные читателю "исторические материалы, исторические сюжеты, картины жизни и персонажи, прожитых нашей страной жестоких и смутных лет, вступят в сознание, в память соотечественников".

Обозреватель Владимир Шишлин