А добра без худа
Социальную драму, прикрывающуюся любовной проблематикой, продолжает разыгрывать молодящееся и нервически оглядывающееся на Запад современное российское кино
Москва. 9 февраля. INTERFAX.RU – "Дом на обочине" начинается с панорамных планов глухих осенних пейзажей условно названной Ленобласти, все очень печально, тоскливо и завораживающе узнаваемо, операторская работа Юрия Шайгарданова не вызывает никаких вопросов. Но, к сожалению, все профессионально крепкие наработки вынужденно погружаются и неизбежно тонут в незамысловатом сюжете "Дома". Неосвещенная дорога, плохо похожая на среднестатистическую трассу нашей родины, кремовый "мерседес", в салоне двое – он и она, возня, герой отвлекся, она визжит, в световом пятне силуэт пешехода, дальше, как в немом "Артисте" Мишеля Хазанавичуса, машина врезается, в пририсованном на экране облачке короткое текстовое сообщение: "ба-бах!". Но смешные и трогательные пародии у нас пока не снимают, ведь еще недоосвоено бессмысленное подражание множеству семейно-любовных драм с обилием тягостно расписанных диалогов.
Режиссер Антон Сиверс, подвизавшийся на производстве "Каменских" и "Охот на Золушку", в этом вопросе достаточно преуспел. "Каменскую" смотрели всем телевизором, с удовольствием обреченных пересматривают ее повторы в прайм-тайме и сейчас. Несколько лет назад вышел его фильм "Качели" с Андреем Мерзликиным и Марией Мироновой. "Качели" получились душевной драмой на все те же вечные темы, с перегибами все в тех же неблагонадежных местах. "Где тонко, там и рвется" – это как раз про мелодрамы Сиверса. А после "Дома на обочине" кажется, что режиссеру чудовищно не везет со сценаристами. То есть, вроде бы, сценарные заявки и идеи выглядят вполне жизнеспособными и правдивыми, а когда дело доходит до конфликтов и поворотов на площадку вползает некая вредная абстрактная баба-яга и с отнюдь не старческой меткостью расстреливает одухотворенных персонажей из пейнтбольного ружья густым клюквенным соком из ягод со своих заповедных болот.
Итак, герой Андрея Мерзликина, сбив пьяного пешехода (для достоверности в руках жертвы остается осколок бутылки), мается половинчатостью разбухшей совести, жена шипит, мол, давай бросим, а он упрям и напуган. Перепачкав кровью салон и напоказ холеные физиономии, беднягу добрасывают до ближайшей мазанки, именуемой у нас в областях медучреждением. Суют в зажатый кулак пучок купюр и восвояси отбывают. Последующая история представляется бездонным набором штампов и клише, которые при желании, в принципе, легко можно было бы сосчитать, но авторы не хотят, чтобы мы считали, они уверяют нас, что жизнь, она вот такая вот и есть.
Хоть и понятно, что разнос "Дому на обочине" устраивать как-то даже стыдно и глупо, но удержаться от сомнительного удовольствия ох как сложно. Ведь оттого, что картина получилась слабой и надуманной не может быть радостно и легко. От этого обидно. Обидно, когда знакомый и совсем не знаменитый художник, к которому ты забежал в гости, вместо того, чтобы показать тебе собственные замечательные наброски с акварельками сует под нос глянцевые репродукции известных полотен из всех музеев, в которых он побывал. Как-то так.
И актеров в этой связи тоже почему-то безотчетно жаль. Артиста Мерликина, кажется, в свое время крепко "приварили" к рулю автомобиля. И теперь только там он смотрится органично и правдоподобно. За пределами этого пространства, даже в фуфайке с плеча "соперника" и в покаянной сцене под проливным бутафорским дождем ему ничего честного не удается. Главную героиню, а она в "Доме", безусловно, одна, явно подбирали под метавшуюся в "Качелях" Миронову. Но Татьяна Мещеркина с достоинством преодолевает поразительное внешнее сходство с упомянутой Мироновой и практически "тащит" на себе всю историю. И это тот случай, когда драматизированная игра на вылет обращается в направление на взлет.
Обозреватель Полина Грибовская