"Необходимо попытаться жить с конфликтом между Израилем и Палестиной"

Сотрудник израильского Института национальной безопасности и рассказал корреспонденту "Интерфакса" свое видение палестино-израильского конфликта и дал прогноз развитию ситуации в Сирии и израильско-турецких отношений

Москва. 13 сентября. INTERFAX.RU - Один из ведущих научных сотрудников израильского Института национальной безопасности и Исследовательского центра при университете им. Давида Бен Гуриона Заки Шалом рассказал корреспонденту "Интерфакса" свое видение палестино-израильского конфликта, а также дал прогноз развитию ситуации в Сирии и израильско-турецких отношений.

- Мой первый вопрос о скором голосовании в Генеральной Ассамблее ООН по поводу признания независимости палестинского государства. На Ваш взгляд, как результаты голосования, независимо от того, какими они будут, повлияют на ситуацию на процесс палестино-израильских мирных переговоров?

- Мы по-прежнему не знаем, что палестинцы собираются делать в Генассамблее. Внутри самого палестинского руководства идут серьезные дебаты, и я думаю, что многие из них считают, что это обращение – нежелательный шаг. Оно предусматривает формулу, что если ООН признает палестинское государство в границах 1967 года, то она предоставит палестинцам формальное членство в своих рядах. С того момента, как палестинцам в голову пришла такая идея, многое изменилось, в особенности отношение США, в частности, конгресса. Конгресс, как Вы знаете, пригрозил палестинцам, что если они пойдут на этот шаг, то он рассмотрит возможность прекращения американской финансовой помощи палестинской стороне. И палестинцы знают, что без американской помощи им не выжить. Это решение конгресса невозможно изменить, потому что оно было поддержано подавляющим большинство конгрессменов. Поэтому палестинцы боятся этого.

Другим моментом является то, в чем будет заключаться практический результат такого шага. А в практическом плане он не будет значить ничего. Он будет что-то значить, только если не Генассамблея, а Совет безопасности проголосует за инициативу палестинцев. Чтобы формально признать государство, нужно решение Совета безопасности. Но все знают, что в Совбезе на подобное решение США наложат вето, и поэтому решение Генассамблеи не будет иметь никакого значения.

Если палестинцы отправятся в Генеральную Ассамблею ООН, они, несомненно, получать большинство голосов, большинство стран проголосуют за палестинцев. Но формально резолюции ГА ООН носят рекомендательный характер.

Я сомневаюсь, что они пойдут в ООН. Мне кажется, сейчас они ищут лестницу, чтобы спуститься вниз и не упасть. Они ищут что-то, что позволит им сохранить лицо, что не даст им опозориться. По этой причине Махмуд Аббас недавно встречался с министром обороны Израиля Эхудом Бараком, чтобы разработать какую-то формулу, согласно которой Израиль также будет более гибким по вопросу, возможно, замораживания поселенческой активности на определенный период времени и, таким образом, даст палестинцам некое обоснование их отказа от обращения в ООН, чтобы они могли сказать: "Мы остановились, потому что мы получили что-то от Израиля".

- То есть Вы считаете, что, если палестинцы откажутся от идеи голосования в ООН по признанию своей независимости, это может помочь им побудить Израиль сделать какие-то шаги навстречу палестинской стороной, например, еще раз заморозить поселенческую активность?

- Возможно. У нас, как Вы знаете, коалиционное правительство, и в нем есть те, кто выступает против еще одного замораживания. Но, может быть, в качестве жеста израильского правительства палестинской стороне Израиль примет такую формулу: на очень ограниченный период времени снова заморозит поселенческую активность при условии, что мы также получим что-то от палестинцев. Он может сделать это в ответ на их отказ от обращения в ООН. Между прочим, ООН также участвует в этом деле и просит нас сделать что-то, чтобы помочь палестинцам спуститься с дерева, на которое они залезли. Но мы ничего не даем просто так. Если они хотят чего-то от нас, то мы хотим чего-то от них. Такой процесс может начаться с заявления палестинской стороны о том, что в конце переговорного процесса они готовы признать Израиль в качестве еврейского государства. Потому что, если мы признаем Палестину в качестве палестинского государства, почему бы им не признать Израиль в качестве еврейского государства? Существует 24-25 арабских стран, и мы хотим, чтоб всего лишь одно маленькое государство было признано еврейским.

Мы также хотим от них, чтобы в конце переговоров, когда появится соглашение, оно означало бы завершение конфликта, чтобы больше не было никаких требований. Чтобы не было такого, что если мы придем к соглашению о границах 1967 года, они скажут, нет, теперь мы хотим вернуться к границам 1948 года. Поэтому должно быть четко заявлено, что если и когда соглашение будет заключено, оно будет означать, что больше никаких требований к Израилю не будет. Я не думаю, что палестинцы смогут легко это сделать. У них есть ХАМАС, у них есть много внутренних сил, которые могут помешать этому.

Если Вы спросите мое мнение, то я считаю, что мы найдем какую-то формулу, которая позволит палестинцам не обращаться в ООН. Израиль может дать им что-то взамен, но что это будет, я не знаю.

- В настоящее время, мы видим, что среди самих палестинцев нет единой силы, управляющей ими. На Западном берегу есть Палестинская администрация во главе с Махмудом Аббасом, а в секторе Газа есть ХАМАС, который не подчиняется Аббасу. Если, как Вы говорите, мирное соглашение должно быть всеобъемлющим, и за ним не должно последовать каких-то новых требований, значит ли это, что до тех пор, пока ФАТХ и ХАМАС не создадут единого правительства, заключение такого соглашения будет недостижимым?

- Мы имеем дело с ФАТХ и Махмудом Аббасом, мы не имеем официальных отношений с ХАМАС. Проблема между ФАХТ и ХАМАС – это не наша проблема. Но, вообще говоря, такое соглашение может быть заключено, если Аббас будет достаточно сильным, если он не будет бояться ХАМАС, а я думаю, он его боится. Вы должны понять, что жизнеспособность Палестинской администрации сильно зависит от израильского присутствия на Западном берегу. Потому что, если израильская армия уйдет с Западного берега, то ХАМАС придет к власти и там, как он сделал это в секторе Газа. И Аббас знает это очень хорошо. Поэтому он находится в двояком положении: с одной стороны он хочет ухода Израиля с Западного берега и создания независимого палестинского государства, но с другой стороны, он знает, что если Израиль уйдет с Западного берега, он не сможет противостоять ХАМАС. Он не говорит этого официально, но в беседах тет-а-тет, как у нас с Вами сейчас, он скажет Вам: "Вы знаете, мы до смерти боимся, что Вы уйдете с Западного берега, потому что мы знаем, что ХАМАС получит власть". У него очень сильные позиции на Западном берегу. Если Израиль уйдет с Западного берега, то Аббас не проживет и 48 часов.

Так что, я бы сказал, что на руках и Нетаньяху, и Аббаса цепи, и у них очень ограниченное пространство для маневра.

- То есть, можно ли сказать, что в этом вопросе главная проблема для Нетаньяху и Аббаса - это ХАМАС?

- Говорить о том, что ХАМАС блокирует палестино-израильское соглашение, не стоит. Это не тот случай, потому что ФАТХ, Аббас и Палестинская администрация, как я уже Вам говорил, сами отказываются признать Израиль в качестве еврейского государства, они также отвергают идею того, что соглашение должно положить конец всем требованиям палестинцев к Израилю. Даже если предположить, что однажды ХАМАС исчезнет, я не думаю, что соглашение между израильтянами и палестинцами будет заключено на следующий день.

Сейчас многие приходят к заключению, что нет нужды как можно скорее продвигаться к заключению соглашения, а необходимо попытаться жить с этим конфликтом. То есть речь идет о сосуществовании при разногласиях.

Подобные мирные соглашения создают очень высокие ожидания с обеих сторон, но когда ожидания не оправдываются, и Вы не получаете того, чего хотели, это приводит к разочарованию, которое влечет за собой насилие. Поэтому давайте жить с нашими разногласиями.

Многие молодые пары, когда женятся, думают, что их жизнь будет непрерывным медовым месяцем, но потом они понимают, что у них есть разногласия, и многие из них продолжают жить с этими разногласиями. Поэтому, я думаю, что как среди израильтян, так и среди палестинцев превалирует точка зрения о том, что давайте оставим вопрос заключения всеобъемлющего мира, так как это нереалистично, и не важно, кого в этом винить. Давайте развивать коммерческие отношения, давайте развивать экономику, как в Израиле, так и на палестинских территориях, давайте заключим соглашения в различных областях нашей жизни.

- Но сможет ли подобная схема быть реализована, если учесть, что, и в Израиле и в Палестине есть силы, которые не захотят развития нормальных отношений? В частности, с палестинской стороны экстремистские группировки регулярно обстреливают израильскую территорию ракетами.

- Да, я согласен с тем, что кто-то будет выступать против такого сосуществования, например, ХАМАС, или праворадикальные элементы в Израиле. Но мне кажется, что это единственный реальный путь, потому что для того, чтобы достичь всеобъемлющего мирного соглашения, нужно решить три вещи: вопрос о границах, который решить легче всего, проблему беженцев, где сохраняются фундаментальные противоречия между палестинцами и израильтянами, а также нужно решить проблему Иерусалима. Что Вы будете делать с Иерусалимом? Можно ли его разделить? Я так не думаю.

Что касается разговора о границах, то это очень важная проблема, и любое всеобъемлющее мирное соглашение вынудит Израиль уйти с Западного берега. Придется переселить, как минимум, 200 тыс. израильтян. Я не думаю, что израильское правительство пойдет на это. Я не говорю, хорошо это или плохо, я просто реально смотрю на вещи. Вопрос остается только в том, что мы будем делать дальше. Будем ли мы продолжать столкновения, тогда и мы проигрываем, и вы, или мы попытаемся найти какую-то формулу, которая позволит нам жить вместе?

Что делать с ХАМАС? ХАМАС – это проблема для Израиля, но не угроза его выживанию. ХАМАС хорошо знает, что если мы однажды решим его уничтожить, нам на это понадобится два часа. Это не большая военная проблема для Израиля.

И ХАМАС время от времени получает от Израиля ответные удары. И, кроме того, необходимо принимать во внимание, что Израиль уделяет большое внимание созданию системы противоракетной обороны. Мы собираемся разместить еще больше противоракетных батарей вокруг наших городов в южной части Израиля. Я думаю, что мы сможем уничтожать большинство ракет, направленных против нас.

ХАМАС представляет для нас угрозу. Угрозу, которая ухудшает качество жизни в южной части Израиля, но это не стратегическая угроза, которая угрожает существованию Израиля.

- Что если палестинская сторона, тем не менее, вынесет на голосование в ГА ООН вопрос о признании своей независимости, и Генассамблея проголосует за ее признание, однако США в Совбезе ООН наложат вето на эту инициативу? Приведет ли это к разочарованию среди простых палестинцев, которое может вылиться в насилие? Иными словами, возможна ли эскалация насилия со стороны палестинцев, массовые выступления, теракты, третья интифада в случае, если ООН не признает независимость Палестины?

- Может быть. Но, Вы знаете, Израиль серьезно преуспел в борьбе с терроризмом. Раньше мы очень страдали от терроризма. После 2006 года теракты в Израиле иногда случались три раза в день: утром, днем и вечером, и люди боялись идти в кино, в кафе, просто выходить на улицу. Никогда нельзя было знать, кто в следующий момент взорвет себя. Эти времена прошли. Слава Богу, на протяжении четырех лет количество атак террористов-самоубийц практически равно нулю.

Я не думаю, что прежние времена вернутся. Они прошли, благодаря эффективной работе наших спецслужб, но, кроме того, я считаю, что мы сумели убедить палестинское население, что мы не имеем ничего против них, наоборот, мы хотим, чтобы они жили нормальной жизнью. Не потому, что мы их любим, а потому что это в наших интересах. Если кто-то живет хорошо, он не стремится к насилию, потому что ему есть, что терять.

Если Вы спрашиваете меня об очередной интифаде, то я скажу, что она возможна. Но она не будет аналогичной прошлым по интенсивности. Эти времена прошли. Да, могут быть какие-то демонстрации, какие-то акции, какие-то столкновения, какие-то жертвы, но они не будут такими, как раньше.

- Насколько, на Ваш взгляд, возможно, что после обращения палестинцев в ООН Израиль в одностороннем порядке выйти из соглашения, подписанного в 1993 году в Осло?

- Если палестинцы предпримут какой-то односторонний шаг, то это будет означать нарушение соглашения Осло. Потому что в соглашении Осло говорится, что вопрос о границах должен решаться обеими сторонами в ходе переговоров. Если они предпримут односторонний шаг, Израиль тоже может предпринять односторонние шаги, например, аннексировать часть Западного берега.

Вопрос о границах – это вопрос между нами и палестинцами, это не вопрос, который должен решаться какой-либо международной организацией. Мы им говорим, давайте сядем за стол переговоров, вы выдвинете свои предложения, я – свои, и мы договоримся о границах. Я думаю, этот подход одобряется большинством стран, которые у нас принято называть Западом. Вы не можете навязывать какой-либо стороне решения, предложенные извне. Границы, беженцы, Иерусалим – все это должно решаться между нами и палестинцами. Другие стороны могут рекомендовать, помогать нам, но именно нам жить с этими границами, и этот вопрос мы должны решать сами.

- Как известно, процесс создания единого переходного палестинского правительства застопорился, так как ФАТХ и ХАМАС не могут придти к согласию по кандидатуре главы этого кабинета министров. На Ваш взгляд, насколько может затянуться эта пауза? Удастся ли палестинцам сформировать переходный кабинет министров в ближайшем будущем?

- Тут все упирается в политическую культуру палестинцев. Палестинцам не хватает культуры демократического поведения. Демократия – это умение слушать другую сторону, умение находить компромиссы. Эти моменты до сих пор не превалируют в политической и духовной культуре палестинцев. У них вопросы решаются силой. То есть, дай мне, что мне нужно, или я возьму это силой. При таком отношении не может быть компромиссов. На мой взгляд, разделение между Западным берегом и сектором Газа будет сохраняться еще долгое время. ХАМАС не откажется от своей власти в Газе.

ХАМАС очень популярен не только в Газе, но и на Западном берегу, и Аббас это знает. Многие палестинцы думают, что Аббас – марионетка США и Израиля. Вот почему он постоянно переносит дату выборов, он боится открытого голосования на Западном берегу. Он боится, что к власти там придет ХАМАС, как это случилось в секторе Газа в 2006 году.

На мой взгляд, вероятность объединения между Западным берегом и сектором Газа очень мала.

- В конце августа на юге Израиля произошла серия терактов. Что Вы думаете о целях их организаторов? Хотели ли они таким образом дискредитировать палестинские власти накануне голосования в ООН по вопросу о признании независимости Палестины?

- Нет, я так не думаю. Я думаю, это не имеет отношения к голосованию в ООН. Мне кажется, это была попытка, предпринятая силами, близкими к Ирану. Они хотели внести разлад в отношения между Израилем и Египтом. Теракты были осуществлены против Израиля с территории Египта, вот почему мы стреляли в египетских солдат, в результате чего несколько египетских пограничников погибли. Я думаю, они добивались ухудшения отношений между Израилем и Египтом и, возможно, расторжения мирного соглашения между Израилем и Египтом.

Но, мне кажется, что Израиль поступил очень и очень мудро. Первое, что мы сделали, мы сказали, что не обвиняем Египет. Мы также извинились перед Египтом, хотя, вообще-то, Египет был ответственным за то, что теракты были осуществлены с его территории. Но Израиль решил сделать очень особенный жест в отношении египетского правительства, потому что мы знаем, что в настоящее время ситуация в Египте очень хрупкая. Там продолжается борьба между умеренными элементами, которые по-прежнему хотят хороших отношений с США, Европой и Израилем, - не потому что мы им нравимся, а потому что они знают, что если у них не будет нормальных отношений с Израилем, это негативно повлияет на их отношения с США, – и радикалами, в особенности с "Братьями мусульманами", которые хотят построить еще одно "государство Хомейни" в Египте.

Мы знаем ситуацию в Египте, и мы хотим помочь египетскому правительству. Вот почему мы извинились перед ними, и мы готовы выплатить компенсации и так далее.

И сейчас отношения между Израилем и Египтом очень хорошие. Примером может служить наше взаимодействие на Синае, направленное на борьбу с контрабандой оружия на Синай из Газы и в Газу из Синая.

- Как Вы считаете, возможно ли, что Израиль сможет выстроить такие же близкие отношения с новым руководством Египта, какими они были при Хосни Мубараке?

- Нет, они не будут такими же. Нынешнее правительство Египта в основном управляется военными. Официально они хотят развивать отношения с Израилем на очень низком уровне, они хотят, чтобы отношения были тайными. В Египте не хотят, чтобы наши отношения были открытыми, они не хотят видеть израильтян, они не хотят видеть израильские флаги. И Израиль готов принять это, потому что, я думаю, так будет лучше и для нас, и для них.

Да, время от времени египетские министры обвиняют Израиль, осуждают Израиль, но это не стоит принимать близко к сердцу.

- Существует точка зрения, что события 2011 года в арабских странах играют на руку Ирану, потому это дает ему возможность укрепить свое влияние в регионе, а кроме того, волнения в этих государствах отвлекают внимание мирового сообщества от иранской ядерной проблемы. Вы согласны с таким мнением?

- То, что происходит в арабских государствах, очень драматично, и в будущем значительно изменит Ближний Восток, а кроме того, повлияет на отношения Израиля с арабским миром. В этом смысле стоит отметить, что в ходе большинства демонстраций в странах арабского мира не было антиизраильских лозунгов. Все эти вещи проистекают из внутренних проблем: социальных и экономических. Раньше режимы в арабских странах тратили значительные ресурсы на оборону, на войну с Израилем, на внешнюю политику. Я не знаю, будут ли новые режимы, которые придут к власти в этих странах, демократическими, но, на мой взгляд, они обязательно будут направлять больше ресурсов на свои внутренние нужды. Я не думаю, что все это служит интересам Ирана, даже наоборот.

- А как насчет иранской ядерной проблемы? До Ливии, до Египта это было одной из главных мировых тем. Все говорили о возобновлении шестисторонних переговоров, о компромиссах, на которые могли бы пойти стороны, о возможных военных ударах по иранским ядерным объектам. Сейчас все это отошло на второй план.

- Может быть, это и сыграет на руку Ирану, но только если он продолжают заниматься своей военной ядерной программой. Но, мне кажется, что и Израиль, и США, и другие страны сумели скрытыми усилиями саботировать иранскую военную ядерную программу. И я надеюсь, что это позволит нам не предпринимать каких-либо военных шагов.

Вы знаете, природа войны меняется. Во второй мировой войне значение имело количество самолетов и танков, даже в 50-х и 60-х годах это имело значение. Но теперь Вы можете делать какие-то вещи, с которыми не смогут справиться 2 тысячи танков, например, нарушить работу иранских компьютерных систем. И если Вы занесете вирус в компьютерные системы, отвечающие, например, за инфраструктуру или работу ядерного реактора, они не смогут с этим ничего поделать, им нужны определенные технологии, чтобы справиться с этим. Молодой человек, сидящий в Тель-Авиве, может вторгнуться в иранские компьютерные системы и блокировать их работу, что создаст большие проблемы. Поэтому я говорю, очень осторожно, потому что не знаю наверняка, но, мне кажется, что западным государствам, в том числе и Израилю, удалось, если не остановить, то создать препятствия для ядерной программы Ирана. И вот почему, мне кажется, что ситуация вокруг ядерной проблемы Ирана развивается в настоящее время крайне вяло.

Но в жизни бывают всякие сюрпризы. Может быть, Иран дурачит нас. Может быть, они только делают вид, что у них проблемы.

- То есть, вариант того, что Израиль может нанести военный удар по иранским ядерным объектам, уже не так вероятен?

- Мы не хотим наносить удар, если мы, США, все те, кто выступают против иранских возможностей, смогут решить эту проблему без применения силы. Использование силы очень рискованно, если речь идет об Иране. Совсем недавно я читал о том, что Иран заявил о готовности принять у себя инспекторов. Мне кажется, что это прогресс. Может быть, за это надо благодарить санкции, а также введенную в отношении Ирана дипломатическую изоляцию.

- Но вместе с тем, не так давно иранские власти заявили, что прекращают обсуждение сделки об обмене низкообогащенного урана на высокообогащенный. Не считаете ли Вы это негативным моментом в решении иранской ядерной проблемы?

- На самом деле, я не придаю большого значения этим заявлениям. Давайте посмотрим на то, что происходит на объектах ядерной инфраструктуры Ирана. Они работают или нет? Я не знаю наверняка, но, мне кажется, что у Ирана в этом плане сейчас серьезные проблемы, и они не знают, как с ними справиться. Компьютерный вирус причинил им множество проблем. Ведь долгое время они даже не подозревали, что их компьютеры заражены вирусом.

Мы не хотим предпринимать никаких военных шагов. Но вместе с тем, израильские официальные лица четко заявляют, что мы не позволим Ирану иметь ядерное оружие. Но, я надеюсь, что силовые варианты не будут положены на стол, потому что мы не хотим их использовать.

- А что Вы можете сказать относительно российского предложения по иранской ядерной проблеме, основывающегося на принципе поэтапных взаимных уступок? Насколько эта инициатива может способствовать решению иранской ядерной проблемы?

- Все, что будет способствовать прекращению военной, не гражданской, а военной ядерной программы - вы знаете, что ядерная программа может использоваться в гражданских целях - мы не возражаем против этого, даже наоборот. Но если они будут развивать военную ядерную программу, это будет проблемой для всего мира. Вот почему мы говорим, что если что-то нужно сделать, это нужно делать всем миром, а не только нам. Я думаю, что мы примем любое дипломатическое предложение, которое позволит вынудить Иран отказаться от развития военной ядерной программы. Если Россия может в этом помочь, мы будем благодарны.

- Но думаете ли Вы, что эта российская инициатива может реально помочь?

- Это зависит от того, насколько сильное влияние Россия имеет на Иран. И, что еще более важно, насколько полно Россия захочет использовать имеющееся у нее влияние на Иран.

- Как Вы оцениваете текущую ситуацию в Сирии? Считаете ли Вы, что она была спровоцирована внутренними факторами, или же тут имеют место внешние силы, как об этом заявляет официальный Дамаск?

- Это не было вызвано внешними силами, однако это не означает, что внешние факторы не сыграли свою роль. Действуя извне, Вы можете вывести на улицы сотню людей, но Вы не сможете вывести на улицы сотню тысяч людей. Естественно, это внутренние факторы, и Вы их видите: они требуют свободы, люди хотят хорошей жизни. Большинство демонстраций в арабских странах не имеет ничего общего с их внешней политикой. На протяжении трех-четырех месяцев никто в Сирии не скандирует антиизраильских лозунгов, никто не сжигает израильских флагов. Это невероятно. Сейчас их волнует только их собственная жизнь. Я думаю, что все это происходит под воздействием внутренних факторов, без помощи извне.

- Вы думаете, что Башару Асаду удастся удержать контроль над ситуацией в стране, или ему придется покинуть свой пост?

- Я не исключаю возможности, что Асад удержится у власти. Потому что я не вижу реального внешнего давления на него. Да, он находится в международной изоляции, в отношении него вводятся санкции, но все это мне не кажется серьезным. Чтобы действительно сокрушить его, США должны возглавить усилия по оказанию давления на Сирию и организовать такие санкции, которые действительно смогу нанести ущерб сирийскому режиму.

- В чем Израиль был бы больше заинтересован, в уходе Асада и приходе на его место новой, никому не известной фигуры, или в том, чтобы всем известный действующий сирийский президент остался на своем посту?

- Больше всего Израиль опасается не прихода нового лидера, а анархии в Сирии. Я не правительственный чиновник, но если Вы спросите меня, я предпочту Асада анархии. Я предпочту кого-то, с кем можно будет иметь дело. Анархия – это гиблое дело. Если взять Сирию и Египет, Израиль больше всего боится не мощного режима – не важно, будет ли он диктаторским или демократическим, - но мы боимся разгула анархии, когда не будет централизованной силы, которая сможет контролировать ситуацию в стране, у которой есть тысячи ракет.

При Башаре Асаде и его отце на нашей границе было спокойно. Откровенно говоря, Башар Асад и его отец были достаточно подходящими для нас в плане поддержания стабильной ситуации. Но, естественно, что мы бы предпочли новый режим, который будет больше внимания уделять внутренней политике, образованию, здравоохранению.

- Думаете ли Вы, что санкции ООН в отношении режима Асада были бы полезны для стабилизации ситуации в стране, и как Вы в этом аспекте оцениваете позицию России, которая блокирует в СБ ООН любые санкционные резолюции в отношении Сирии?

- Я не думаю, что ООН серьезно относятся к идее санкций. Санкции не должны быть просто иллюзией деятельности ООН. Они должны реально осуществляться. Они должны на практике затрагивать денежные потоки, импорт, экспорт. Если осуществить такие санкции, это будет серьезно. Если ввести санкции просто для того, чтобы сказать: "Я смог протолкнуть резолюцию в ООН" – это несерьезно. На данный момент, мне кажется, что ООН не относятся серьезно к санкциям.

- И последний вопрос, касающийся ситуации в турецко-израильских отношениях. Как, по Вашему мнению, события будут разворачиваться дальше?

- В первую очередь хочу отметить, что организаторы "Флотилии мира" предприняли незаконные действия. Комиссия Палмера отметила законность действий Израиля по поддержанию блокады сектора Газа. Мы не хотим сохранять бедственное положение жителей Газы, мы всего лишь хотим остановить поток оружия в сектор. И за все годы блокады мы не видели ни одной позитивной реакции со стороны ООН. И только теперь мы получили подтверждение из доклада Палмера, что наши действия были правомерны. Но даже, несмотря на то, что мы правы в поддержании блокады сектора Газа, мы сказали, что мы готовы выразить наше сожаление в связи с гибелью людей. Но мы не намерены извиняться, потому что извинения предполагают признание за собой вины. И мы готовы были выплатить компенсацию. Если бы они захотели $1 млн за каждого убитого, я думаю, мы бы заплатили.

Я не думаю, что Турция попытается и дальше раздувать этот конфликт. Они уже пригрозили военными операциями, что они задействуют ВМС, чтобы провести очередную флотилию в Газу, я не думаю, что они пойдут на это, потому что в таком случае они могут многое потерять. Израиль даже не начал задействовать 1% того, что он может. Вы знаете, мы можем поговорить с конгрессменами, и конгресс может принять резолюцию против Турции, которая принесет им значительный ущерб. Мы не хотим этого.

Мне кажется, что со временем эмоции остынут, и через несколько месяцев, а, может, через год наши отношения с Турцией вернутся на тот уровень, на котором они были раньше.

Заки Шалом - один из ведущих научных сотрудников Института Национальной Безопасности и Исследовательского Центра при университете им. Давида Бен Гуриона. Опубликовал целый ряд научных работ по вопросам оборонной политики Государства Израиль, Арабо-Израильского конфликта, роли сверхдержав на Ближнем Востоке и борьбы Государства Израиль с исламским терроризмом.

Профессор Шалом обладает Степенью Магистра Еврейского университета в Иерусалиме и Степенью Доктора школы юриспруденции и международных отношений Флетчера Университета Тафтса. Является автором многочисленных статей и нескольких книг по израильской политике безопасности, арабо-израильскому противостоянию и роли великих держав на Ближнем Востоке.