Однажды в Ираке
Не слишком заботящийся об исторических привязках и раскопках истины режиссер Ли Тамахори смачно разделывает период размашистых бесчинств старшего сына Хуссейна, Удея
Москва. 17 августа. INTERFAX.RU – Доминик Купер, которого одно авторитетное издание однажды обозвало человеком-турнепсом, после музыкальной "Мамма МIA!" и сентиментальной "Герцогини" продвинулся далеко вперед. Но, правда, скандальную историю одиозного сына Саддама, кажется, мало что могло бы испортить. Вездесущая энциклопедия "Википедия" щедро снабжает фактами из жизни удалого Удея Хуссейна: тут все, что только могли бы пожелать голливудские сценаристы и режиссеры. Ну, правда. Иракского плохиша, убитого в 2003г., живописать еще более несносным было бы уже просто невозможно.
Похищения школьниц, легенды о том, что Удей на тела изнасилованных им женщин ставил тавро, пытки олимпийских спортсменов, бесконечные дебоши, которые простым русским словом пьянка назвать было бы даже как-то неприлично, безграничная страсть ко всем имеющимся на свете предметам роскоши и прочее и прочее. Такой образ действительно очень сложно было бы испортить. Вот, Ли Тамахори со всем энтузиазмом и принялся за дело. Что из этого вышло? Кровавая виньетка к биографии человека, правду о котором мы никогда не узнаем, или же просто не захотим знать. Но Тамахори, похоже, на это просто наплевать.
В основу сюжета легли, как многие утверждают, завиральные откровения Латифа Яхиа. Но этот момент останется интригой для тех любознательных зрителей, кто кинется разыскивать текстуальные соответствия. Таких, как можно легко предположить, будет немного, поэтому великодушный режиссер Тамахори создал красочную, но предельно однозначную иллюстрацию, помогающую воочию представить только одно – Абу-Грейб и золотые "калаши", - это очень далеко. Не эффекта же присутствия, в конце концов, добивался своим "Двойником дьявола" автор.
Все начинается с абсолютно сюрреалистичного поворота в судьбе офицера Латифа, который встретившись с Удеем как-то в детстве, во вполне взрослой жизни, сдобренной приметами военного времени, вынужден согласиться заменять психопата-наследника на особо важных и опасных мероприятиях по стране. Честная душа военного долго возмущается и восстает против всех бесчинств, свидетелем и бесправным соучастником которых он становится, но выхода нет – семья на мушке, а сердце в кружке.
Доминик Купер проделывать трюки за обоих ужасно старается, так, что вот-вот выпрыгнет из дорогостоящего реквизита. При этом в какой-то момент в «Двойнике дьявола» куда-то в песок утекает хоть какая-нибудь географическая принадлежность разыгрывающейся в стране трагедии. И это, кажется, является единственной находкой постановщика Тамахори. Он не то чтоб утверждает, что шиза не ведает национальной принадлежности, ему это абсолютно по боку. Режиссер просто отпускает руль и жмет на газ так, как будто мчится по безлюдной пустыне с горящими нефтяными скважинами на плавящемся горизонте. Фотообои с иракскими видами не заказывали? А температура на экране действительно зашкаливает, зашкаливает от количества черноусых мужчин, вздымается барханами неподотчетного кокаина, и в глазах рябит от разноцветных париков героини Людивин Санье, которая мастерски метет задрапированной побрякушками попой драгоценные полы саддамовских покоев. Про Удея та же "Википедия" кокетливо сообщает, что к своим любовницам герой частенько подъезжал на танке, вот так же на танке к своему творению подгребает и Ли Тамахори, а все объективные причины вникать в этот авторский метод разбегаются в страхе врассыпную, как те иракские школьницы, очередь которых еще не наступила.
Обозреватель Полина Грибовская