В интересах революции
"Че. Часть первая" - подарок европейским "левым" интеллектуалам и модной московской молодежи. Вернее, половина подарка – спасибо прокатчикам
Москва. 16 сентября. INTERFAX.RU - Четырехчасовой фильм о самых горячих годах жизни Эрнесто Гевары прошел в прошлогоднем конкурсе Канн без особой помпы. Стивен Содерберг в последнее время мечется от полусинефильских-полукоммерческих проектов вроде "Соляриса" и "Друзей Оушена" к социальным манифестам "Траффик" и "Эрин Брокович". Все это интересно, талантливо, но незабываемыми эти картины назвать трудно – не в пример экспериментальным произведениям восьмидесятых и девяностых, врезающихся в память, будоражащих сознание, вторгающихся в сны.
Эффект – как от музыки группы Yes, видеоконцерт которой стал первой серьезной работой Содерберга. То, что с ним случилось в последнее десятилетие, напоминает Вендерса. Видно, что режиссер – профессионал высокого уровня, творческая личность со своими "тараканами". У него есть сквозные мотивы, которые вдруг объявляются в поделках среднего уровня, поднимая их на высоту художественного произведения. Но все это фрагментарно, невнятно, спорадически. Потому и от фильмов такое смешанное впечатление, сопровождаемое ожиданием того, что в следующий раз точно получится лучше.
С мифологизированной до невозможности фигурой Че справиться нелегко. Тем более, что публика переварила "Дневники мотоциклиста", и Че обрел в массовом сознании облик сыгравшего его Берналя. Бенисио дель Торо с внешностью интеллигентного алкоголика со стажем не сразу удается заместить молодого мексиканского шпаненка. Содерберг понимает, насколько тяжело ломать мифологические конструкты, поэтому и отвел своему герою четыре часа экранного времени. Это в оригинале, потому что прокатной судьбы у этого фильма не было бы – пришлось разрезать его на две двухчасовые истории, из-за чего в восприятии картина значительно теряет. К слову, прокат "Че" такой ход не спас. В США он торжественно провалился, в Европе прошел скромно и артхаусно. У нас среди осенних релизов может вовсе затеряться.
Дель Торо играет упертого мужика, который действительно думает только о революции. Об общем деле. Где-то на периферии – оставшиеся далеко-далеко жена и дети. Где-то чуть ближе – враждебные капиталистические силы. По мере развития действия (в первой части "Че" рассказывается о партизанской борьбе за власть над Кубой) Содерберг вплетает отрывки из интервью Че западным журналистам, данных много позже. Туда же – впечатления от его поездки в США, выступления в ООН. Че лжет ради интересов страны. Че не поддается на дешевый шик западной элиты, которую очень похоже Калатозов полвека назад показывал в "Я – Куба".
Скорсезе выпустил наш фильм в США, и Содерберг наверняка его видел. Че упрям, но покорен Фиделю, а тот – парадоксален, харизматичен, загадочен. Вместе с Че мы не понимаем, почему Фидель совершает те или иные поступки. Обижаемся, злимся, но примиряемся, потому что доверяем. Мы – потому что знаем, что Фидель пришел в итоге к власти. Че – потому что однажды поверил, и все. Че застенчив, но честолюбив. Занимается самообразованием и заставляет других делать то же. Жесток, но не больше, чем необходимо революционеру. Он не фанатик, а политик. Политику в белых перчатках не делают.
Основное достоинство фильма Содерберга в том, что он не открывает все карты, не заставляет дель Торо отыграть все анекдоты о Команданте. Скорее, перед нами – замкнутый человек, которому есть что скрывать. Мы никогда не узнаем всей правды, но мы можем хоть в чем-то стать свидетелями. "Че" - удача Содерберга и, возможно, начало нового периода в его биографии.
Обозреватель Сергей Сычев