Вагит Алекперов: В ближайшие годы буду руководить компанией, но мы хотим, чтобы акционеры могли отойти от активной деятельности

Глава "ЛУКОЙЛа" рассказал о договоренностях ОПЕК и не-ОПЕК по вопросам добычи нефти, влияющих на цены на нефть факторах и развитии отрасли

Москва. 19 января. INTERFAX.RU - Договоренности ОПЕК и не-ОПЕК по вопросам добычи нефти перезапустили механизмы, влияющие на цены на нефть и развитие отрасли. О том, как "ЛУКОЙЛ" видит себя в новых условиях, ее президент Вагит Алекперов рассказал "Интерфаксу" в рамках мирового экономического форума в Давосе.

- Определил ли "ЛУКОЙЛ", за счет каких месторождений и каким образом будет снижать добычу в рамках договоренностей с ОПЕК? Обязательства по каким объемам взяла на себя компания? Какие рекомендации у Минэнерго по вопросу сокращения добычи?

- Обязательства компании пропорционально объемам производства. Если мы говорим, что сокращение на уровне 300 тыс. баррелей в день, то, министерство нас ориентирует на 15-16% от общего объема. Мы выполним те указания, которые нам дает министерство энергетики. Я думаю, что все наши коллеги также выполнят.

Цель, которую преследовали страны, входящие в ОПЕК и не входящие в ОПЕК, когда пришли к общему пониманию, что нужно ограничить объем производства, это, конечно, была в первую очередь задача стабилизировать цены на нефть, то есть не дать им снова показать те параметры, которые были в начале 2016 года, когда цена на Urals была уже меньше $30 за баррель. А отсутствие инвестиций в нашей отрасли напрямую сказывается на объемах производства. Так, за 2016 год было открыто месторождений меньше, чем за 60-е годы прошлого века.

Благодаря принятому решению о сокращении добычи в краткосрочный период времени появится возможность тем остаткам, которые накопились в хранилищах, разойтись по нашим потребителям, а цена стабилизируется. При этом объемы производства стабилизируются на комфортном уровне и для производителя, и для потребителя. Мы считаем, что комфортный уровень это между $50-60 за баррель.

А насчет месторождений, мы, конечно, смотрим месторождения, которые могут зиму пройти безболезненно, не замерзнуть, потому что все-таки российские месторождения находятся, как правило, на Крайнем Севере - это Западная Сибирь, Тимано-Печора, Приуралье, плюс те, на которых нет сегодня льгот или территориальных, или технологических. Мы достаточно тщательно отобрали месторождения, и выполняем объемы (сокращения - ИФ), которые до нас доведены. Мы это делаем с 1 января.

- Какие планы у "ЛУКОЙЛа" в целом по добыче нефти и газа в 2017 году?

- Сегодня сложно говорить, потому что мы не планировали ограничения. Но мы стабилизируем добычу нефти на территории Российской Федерации. В Узбекистане у нас вводится новый актив - Западный Гиссар, который даст дополнительно при выходе на полную мощность 4 млрд кубометров газа. Поэтому в целом по углеводородам компания будет расти.

- Скажется ли сокращение добычи нефти на внутренних поставках или на поставках на экспорт?

- Внутренний рынок у нас премиальный. Мы провели полную модернизацию нефтеперерабатывающих заводов на территории России, и, конечно, сегодня их дополнительная загрузка дает нам дополнительную экономическую эффективность. Поэтому, скорее всего, снижение добычи скажется на сокращении экспорта, а наши заводы на территории Российской Федерации будут загружены.

- Можно ли утверждать, что рост цен на нефть в результате сокращения добычи позволит компании увеличить дивиденды за 2017 год?

- У нас дивидендная политика утверждена советом директоров, и мы довели ее до инвестиционного сообщества, то есть она предусматривает не только финансовые показатели, но и учет инфляции, которая формируется на российском рынке. Поэтому мы будем придерживаться этой дивидендной политики. Ее одобрило инвестиционное сообщество, и мы от нее не отступим, поэтому наши дивиденды будут достойными.

- Минфин предлагает отменить после 2019 года экспортные пошлины на нефть, повысить НДПИ и ввести отрицательный акциз на нефть, поставляемую на НПЗ с глубокой переработкой. Как вы оцениваете эту систему? Позволит ли это снизить налоговую нагрузку?

- Я всегда выступал крайне негативно в связи с частым изменением законодательства в нашей отрасли. Нефтяная промышленность имеет огромный инерционный период - от момента принятия решения и инвестиций, геологоразведки до добычи. И при самых удачных раскладах (возьмите сегодня Северный Каспий) необходимо 15-20 лет. Необходима уверенность инвестора в стабильности налогового законодательства и получение той экономической эффективности, которая была заложена при вступлении в проект. А мы постоянно каждый год по 5-10 раз все меняем. Поэтому завтра (19 января - прим. ИФ), я надеюсь, будет обсуждение у председателя правительства налога на добавленный доход. Это прогрессивная система, но нам надо сперва провести эксперимент по НДД, чтобы мы посмотрели, как финансовый результат может влиять на нашу отрасль, какой стимул для инвестиционной активности, какую пользу он принесет, в том числе и для бюджета Российской Федерации, и для возможности развития как нефтяной компании, так и наших проектов.

Что касается отмены экспортной пошлины, сомневаюсь в ее эффективности по одной причине - мы огромные деньги вложили в нефтеперерабатывающие заводы и опять начинать вычитать отрицательные акцизы и все остальное - это все административное регулирование отрасли, которое, как правило, бывает субъективным. Мы же выступаем за равный подход ко всем абсолютно компаниям, а не административное регулирование экономики проектов, за законодательное регулирование в целом деятельности нашей отрасли.

- Планируется ли пересматривать стратегию по месторождениям Требса-Титова и СП "Восток-НАО" с появлением в проектах нового акционера - "Роснефти"?

- Нет. Я так понимаю, что были какие-то сомнения у нового акционера нашего совместного проекта. Они провели аудит, и мы переподписали все соглашения, все договоры на продажу нефти, на развитие проектов, у нас полное взаимопонимание по деятельности проекта Требса-Титова и "Восток НАО". Я уверен, что оба акционера заинтересованы в динамичном развитии этих проектов. У нас сегодня нет никаких недопониманий как в вопросах развития проектов, так и в вопросах реализации продукции проекта Требса и Титова.

- Какие планы у "ЛУКОЙЛа" по развитию проекта Западная Курна-2 в Ираке? Когда планируется начать новый цикл инвестиций?

- Мы уже приступили к новому циклу и хотели сказать слова благодарности в адрес правительства Ирака. Оно в сложный период времени компенсировало нам наши исторические затраты. Сегодня новый цикл он связан с тем, что мы приступаем к новому бурению почти 60 скважин для того, чтобы поддержать добычу на уровне 400-450 тыс. баррелей. Мы принимаем решение по обустройству этих скважин. Но параллельно мы ведем переговоры с правительством Ирака, потому что действующие сервисные контракты не стимулируют инвесторов к активной инвестиционной деятельности по развитию проектов, они сегодня обременительны, в том числе и для правительства страны, так как компенсация зафиксирована в долларах США. Когда мы начинали проект, цена на нефть была $110, сейчас ситуация изменилась. Поэтому фиксированное вознаграждение обременительно для Ирака, и мы надеемся, не только "ЛУКОЙЛ", но и другие компании, что коллективный диалог с правительством даст свои результаты, и мы сможем достичь понимания, что корректировка этих контрактов будет направлена на улучшение экономики как иракской стороны, так и инвесторов.

В этом процессе есть прогресс. Мы уже даже наметили сроки - где-то апрель-май. Иракское правительство будет готово к диалогу, потому что ряд консультантов работает на правительство по этому вопросу.

- А договоренности с ОПЕК о сокращении добычи как-то затронут ваш проект в Ираке?

- Пока мы не получали инструкций по этому вопросу со стороны правительства Ирака. Но если получим, конечно выполним. Скорее всего, правительство Ирака располагает другими потенциальными ресурсами, которые позволяют ей выполнить решение ОПЕК.

- Каковы итоги бурения первой скважины на Блоке-10 в Ираке? Можно ли по итогам бурения первой скважины оценить перспективность блока? Какое принято решение: продолжать проект или выходить из него?

- Первая скважина на Блоке-10 дала неплохие результаты. Мы закладываем сейчас с нашими партнерами - компанией Inpex новую скважину. Я надеюсь, что этот проект будет иметь хорошие перспективы. Но мы должны хотя бы минимум две скважины пробурить для того, чтобы обозначить контуры месторождений и выйти в правительство Ирака по вопросу утверждения запасов.

- Есть ли понимание, на каких условиях ЛУКОЙЛ будет работать в Иране? Определены ли параметры контракта, и по какому проекту? Когда он может быть подписан?

- Мы достаточно давно ведем переговоры с правительством Ирана, у нас практически все параметры согласованы, то есть определены два месторождения, на которых мы сконцентрировались - это Эль-Мансури и Аб-Теймур - крупные месторождения, верхние пласты которых уже находятся в эксплуатации. Но, к сожалению, пока закон о нефти в Иране не принят. Вместе с тем основные параметры по этим двум проектам, которые объединены в единый, мы на уровне технических групп согласовываем. Мы готовы где-то через месяц-полтора выйти на подписание, но необходим закон о нефти, чтобы можно было вставить туда экономические параметры. Мы надеемся, что или до выборов, которые пройдут в Иране в мае, или сразу после выборов мы такой закон получим, и в этом году контракты будут заключены.

- Недавно было заявлено, что "ЛУКОЙЛ" рассматривает возможность строительства мощностей по газохимии на ряде месторождений. Принято ли решение о реализации таких проектов? Каковы сроки, ресурсная база, мощности, инвестиции?

- Да, мы рассматриваем сегодня ряд проектов, связанных с газохимией. В основном они направлены на монетизацию нашей ресурсной базы, в частности, в Нижнем Новгороде - это пропилен, перевод его в полипропилен. Кроме того в Буденновске на "Ставролене" мы рассматриваем проекты, связанные с газохимией, потому что газ, поступающий с каспийских месторождений, мы бы хотели не только отправлять его в систему "Газпрома" , но и имея уникальный нефтехимический комплекс, расширить его и создать там производство продукции из природного газа. Это и метанол, и, может быть, карбамид, и аммиак. Детализация этих проектов будет заложена в нашу стратегию на 10 лет, разработку которой компания надеется завершить в апреле-мае и утвердить на совете директоров уже в первом полугодии этого года.

- Вы упомянули Каспий. Хотелось бы узнать, успешны ли итоги бурения на новых каспийских структурах в российском секторе: Кувыкина и Хазри? Какие планы у компании по развитию этого региона?

- Мы еще продолжаем вести геологоразведку. Мы в этом году бурим три скважины: разведочную на Хазри и две скважины уточняющие на Кувыкина, на котором у нас подтверждаются все запасы, которые мы планировали. Это достаточно крупные запасы газа.

На Хазри скважина еще не завершена, но тоже есть признаки наличия углеводородов. Мы надеемся, завершить бурение этой скважины в ближайшие 1,5-2 месяца. Мы надеемся на хороший результат.

- Есть ли у компании понимание, из каких зарубежных downstream-проектов "ЛУКОЙЛ" хочет выйти? Как планируется реформировать этот сектор?

- Мы постоянно оптимизируем наши downstream-проекты. Сегодня наши заводы после модернизации одни из самых совершенных: уникальная глубина переработки, наличие вторичных технологий для глубокой переработки. К примеру, допустим, наш завод в Румынии - 98,5% глубина переработки, Болгария после ввода гидрокрекинга - это более 95% глубина переработки, Isab вообще не производит темных нефтепродуктов, то же самое и в Голландии. Мы уже оптимизировали нашу сеть, продали те активы, которые для нас несли ряд рисков, в том числе риски невовлеченности в нашу технологическую цепочку, где мы не могли интегрировать их с нашими нефтеперерабатывающими заводами. Вы знаете, мы вышли из украинских активов, Прибалтики, Польши. Мы будем постоянно эту работу вести, но это не значит, что мы сегодня нацелены на избавление от наших downstream-проектов. Нет, мы наращиваем присутствие в тех регионах, где у нас есть нефтеперерабатывающие заводы, в частности, в Бенилюксе мы увеличиваем нашу сеть.

Кроме того мы заинтересованы в активизации нашей деятельности на территории Турции, потому что достаточно там хорошо интегрируются наши заводы на турецкий рынок. Мы сторонники того, чтобы сохранить свое присутствие не только в экономически эффективных downstream-проектах, но и там, где мы гарантированно имеем сбыт нашей нефти и можем дойти до конечного покупатели. Это та уникальная система, которая построена компанией "ЛУКОЙЛ", например, на севере страны - Высоцк, Варандей, которые хорошо интегрируются с нашими нефтеперерабатывающими мощностями.

- Вагит Юсуфович, , финальный вопрос, если можно. Вы, возможно, рекордсмен, или уж точно один из рекордсменов среди руководителей наших крупнейших компаний по продолжительности непрерывного пребывания на должности.

- Я и Богданов (глава "Сургутнефтегаза" - прим. ИФ) еще есть.

- Да, я тоже про него вспомнил, поэтому сказал, что "один из рекордсменов". За эти годы очень многие ваши коллеги прошли такой похожий путь: они перешли из статуса генерального директора, СЕО, в статус председателя совета директоров, занимаясь в разной степени (кто-то больше, кто-то меньше) стратегическими вопросами. У вас нет таких мыслей?

- Вы знаете, каждый человек думает о том, кто же возглавит его дело, когда он отойдет от активной деятельности. Конечно, я тоже думаю. Я думаю о тех людях, которые возглавят компанию, когда я отойду от более активной деятельности на совет директоров. Но сегодня, когда и отрасль, и те вызовы, которые наша страна получает со стороны внешнего мира, подталкивают к тому, что в ближайшие годы я буду работать руководителем компании. Ограничения, которые накладывают на нашу страну в виде санкций, ограничения в финансовой сфере, кризисные факторы, связанные с низкой ценой на нефть, располагают к тому, что в ближайшие годы я буду руководить компанией. Но в любом случае мы готовим систему к тому, чтобы акционеры уже все-таки отошли немножко от активной деятельности. У нас, вы знаете, Леонид Федун стал членом совета директоров, сохранил должность вице-президента, занимается стратегией, он уже член совета директоров. И этот процесс будет происходить в ближайшие два-три года.

- И председатель совета директоров пока меняться не будет?

- Пока нет. Он очень достойный человек, очень активный, и, надеюсь, он долго-долго еще пробудет у нас председателем совета директоров.