Михаил Ульянов: В вопросах нацбезопасности невозможно полагаться только на слова
Директор Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД прокомментировал развернувшуюся на Западе кампанию относительно "российской ядерной риторики" и ситуацию с договором о РСМД
Москва. 3 июля. INTERFAX.RU - Директор Департамента по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИД РФ Михаил Ульянов в интервью руководителю внешнеполитической редакции "Интерфакса" Ольге Головановой разъяснил позицию РФ по Договору о ракетах средней и меньшей дальности, перечислил претензии Москвы на этот счет к Вашингтону, заявил, что российская военная доктрина своими "ядерными" положениями не несет угрозы миру и выразил сожаление в связи с отсутствием планов США пересмотреть ЕвроПРО в свете близкой сделки между "шестеркой" и Ираном по ядерной проблеме.
- Недавно старший заместитель госсекретаря США Роуз Геттемюллер в интервью нашему агентству изложила американскую позицию по Договору о ракетах средней и меньшей дальности. Как Вы ее прокомментируете?
- Для полноты картины полезно знать и российскую точку зрения по этому сюжету, который в последнюю пару лет стал серьезным раздражителем в российско-американских отношениях.
Прежде всего, несколько слов об американских претензиях к российской стороне. Поначалу американские партнеры "путались в показаниях" и было трудно понять, о чем идет речь, поскольку в качестве "нарушителей" назывались разные ракеты, включая Р-500 и РС-26. Не сразу, но, в конце концов, стало очевидным, что речь все-таки идет о чем-то другом – о некой крылатой ракете, которая якобы испытывалась несколько лет назад на дальность, подпадающую под установленные ДРСМД запреты. Это еще раз подтвердила Гетемюллер в своем интервью.
Мы сразу выразили готовность предметно обсудить американские озабоченности и попросили представить более конкретную информацию. Соединенные Штаты отказались это сделать, заявив, что мы и так должны знать, о чем идет речь. Фактически нам чуть ли не в ультимативной форме предложили "посыпать голову пеплом", признать нарушения и устранить их, причем "проверяемым образом". Кстати, непонятно, о какой проверке может идти речь, если существовавший ранее верификационный механизм в рамках ДРСМД прекратил свое действие. Такое впечатление, что партнеры без всяких на то юридических оснований стремятся установить контроль над нашей "оборонкой" и испытательными полигонами. Это, конечно, несерьезно, но главное даже не в этом, а в том, что на такой экзотической по нормальным меркам основе полноценный разговор выстроить нельзя. Все это вызывает в памяти скандальную историю с "оружием массового уничтожения Саддама Хусейна".
В отличие от американских, наши претензии предельно конкретны и основательно подкреплены фактами и аргументами. Судите сами.
Во-первых, у нас возникает много вопросов в связи с использованием США при испытаниях средств ПРО ракет-мишеней, сходных по характеристикам с ракетами средней и меньшей дальности. Характер и масштаб американской испытательной программы заставляют усомниться в ее соответствии заявленным целям. Так, в США разработано и протестировано более 10 моделей ракет-мишеней, включая различные модификации. При этом по прямому назначению, т.е. в качестве мишеней для противоракет, использовалась лишь часть из них, а во многих случаях ракеты-перехватчики даже не запускались. Это дает основания предположить, что под видом испытаний средств ПРО в США могут отрабатываться практические аспекты, связанные с производством и боевым применением баллистических ракет средней дальности. То есть на внешне законных основаниях проводятся запрещенные испытания.
Во-вторых, США уже много лет производят и используют ударные беспилотные летательные аппараты, которые со всей очевидностью подпадают под содержащееся в Договоре определение крылатых ракет наземного базирования. В этом легко убедиться, если перечитать формулировки подпункта "а" пункта 1 Статьи VI Договора о РСМД. Более того, наши оценки подкреплены мнением американских правительственных юристов, зафиксированным в так называемом постатейном анализе ДРСМД, который был представлен администрацией Р.Рейгана в Сенат США при ратификации этого соглашения. В постатейном анализе задается вопрос: как идентифицировать крылатую ракету, подпадающую под запретительные положения Договора. И тут же дается ответ о том, что все определяется тремя критериями. Первый – относится ли крылатая ракета к средствам наземного базирования. Второй – является ли крылатая ракета средством доставки оружия. Третий – способна ли крылатая ракета действовать в пределах запрещенной Договором дальности, которая составляет от 500 до 5500 км. Как видим, вооруженные беспилотники полностью соответствуют указанным критериям. Добавлю, что беспилотные летательные аппараты подпадают под международный Режим контроля за ракетной технологией, что лишний раз указывает на их взаимосвязь с ДРСМД.
Американские партнеры говорят нам, что в период разработки Договора еще было трудно представить создание в будущем боевых БЛА. Возможно и так. Но тогда на более позднем этапе, когда такие планы появились, американская сторона должна была бы обратиться к нам с предложением о внесении в ДРСМД соответствующей поправки, которая выводила бы беспилотники за сферу действия Договора. Однако этого не было сделано. Вашингтон попросту пренебрег положениями ДРСМД, проигнорировал неоднократные постановки нами этого вопроса по дипканалам еще в начале "нулевых" годов и приступил к массовому производству ударных БЛА.
Третья претензия связана с планами создания в Румынии и Польше береговой системы противоракетной обороны "Иджис". В ней планируется использование универсальной установки вертикального пуска Мк-41, которая до сих пор применялась исключительно на американских военных кораблях, в том числе для запуска как противоракет, так и "Томагавков", которые являются крылатыми ракетами средней дальности. Использование последних вместе с Мк-41 с морских платформ не запрещено Договором. Но перемещение с моря на сушу установки, способной запускать и уже многократно запускавшей ракеты средней дальности, будет представлять собой грубое нарушение ДРСМД. Об этом, кстати, прямо говорят и добросовестные американские аналитики.
Оправдываясь, американская сторона, как это сделала и Гетемюллер в своем интервью, утверждает, что планируемые к размещению в Румынии установки Мк-41 якобы принципиально отличаются от корабельных и не будут способны запускать ракеты средней дальности, в том числе те же "Томагавки", хотя они успешно запускаются с тех же самых установок на военно-морских судах. Нам фактически предлагается довольствоваться этими устными заверениями. Но в вопросах, связанных с национальной безопасностью, невозможно полагаться только на слова. Обсуждать же технические детали и тем более предоставить возможность на месте удостовериться в обоснованности подобных заверений американская сторона желанием, мягко говоря, не горит.
Рассчитываем, что в ходе дальнейших контактов наши собеседники перестанут отделываться общими словами и предоставят более убедительные разъяснения. Аргументы типа "а у нас другое мнение" или "мы с вами не согласны" мы, естественно, не принимаем и принимать не будем.
- А что Вы думаете по поводу высказываний Гетемюллер о судьбе тактического ядерного оружия в Европе, якобы Россия выдвигает немыслимые условия для решения этого вопроса?
- Коллега изложила хорошо нам известную точку зрения США, которая страдает фундаментальным изъяном. Американцы пытаются ставить на одну доску свои нестратегические ядерные вооружения в Европе с нашими, заявляя о готовности к значительному их сокращению. Но наше НСЯО расположено на российской земле, тогда как американское – за тридевять земель от национальной территории, но зато очень близко к российским границам. Более того, российское нестратегическое ядерное оружие, сокращенное, кстати, на три четверти с начала 90-х годов, размещено на централизованных складах хранения в неразвернутом состоянии. Американское же – а это, по оценкам, около 200 авиационных бомб – оперативно развернуто, причем в ходе совместных ядерных миссий НАТО военный персонал из европейских неядерных стран овладевает навыками его применения в нарушение Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
Что же касается заявленной готовности США к дальнейшим сокращениям стратегических вооружений, которым, по словам Гетемюллер, препятствует Россия, то уместно напомнить, что во многих международных документах, принятых с участием США в рамках ДНЯО и "ядерной пятерки", констатируется, что такие сокращения требуют учета состояния дел в области стратегической стабильности. Между тем, эту стабильность с завидным упорством подрывают сами США – через создание глобальной ПРО, реализацию концепции "молниеносного глобального удара", категорический отказ от запрета на размещение оружия в космосе и слом режима контроля над обычными вооружениями в Европе, который теперь дополняется заметным наращиванием натовского военного присутствия на так называемом «восточном фланге альянса». Обратите внимание – все эти крайне негативные тенденции исходят не от нас, а от Вашингтона. Поэтому есть все основания сказать, что главным тормозом и препятствием на пути к дальнейшим сокращениям ядерных арсеналов являются США, настырно ведущие дело к ситуации, когда новые договоренности становятся невозможными.
- По словам Гетемюллер, США никогда не говорили, что после урегулирования иранской ядерной программы размещение системы ПРО в Европе станет излишним или бесполезным. Вы с этим согласны?
- Это не совсем так. На самом деле 5 апреля 2009 года, выступая в Праге, президент США Барак Обама вполне определенно заявил, что если так называемая «иранская угроза» будет устранена, то не будет и стимула для развертывания системы ПРО в Европе. Правда, объективности ради надо отметить, что, говоря об "угрозе", американский лидер включил в это понятие не только ядерную, но и ракетную программу Тегерана. Но все равно можно было бы ожидать, что возможная договоренность с Ираном по ядерным делам повлечет за собой хотя бы частичную модификацию планов создания ПРО. Но об этом и речи не идет. Это неудивительно, поскольку с самого начала было ясно, что мнимая "иранская угроза" Европе является лишь предлогом, причем совсем неубедительным, для создания противоракетного щита с проекцией на российские силы ядерного сдерживания. В ходе двусторонних консультаций с западноевропейскими партнерами мы не раз спрашивали, почему они так уверены в наличии у Тегерана мотивов или планов нанесения ракетных ударов по их территории. В ответ собеседники либо смущались, либо начинали откровенно смеяться. Реакция показательная.
- В последнее время на Западе развернута шумная кампания относительно "российской ядерной риторики". Чем это можно объяснить?
- Только тем, что против нас ведется информационная война, в которой «все средства хороши». Применяются явно нечистоплотные приемы. Например, утверждается, что в новой редакции российской военной доктрины повышена роль ядерного оружия. Достаточно сравнить тексты, чтобы убедиться в недобросовестности этих утверждений. По сравнению с прежней редакцией доктрины в соответствующем разделе никаких изменений не произошло. Более того, в этом документе появилось новое понятие неядерного сдерживания, что объективно понижает роль ядерных вооружений в наших доктринальных установках. В соответствии с доктриной, как и прежде, Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в двух случаях: в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в случае агрессии против нее с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование российского государства. Вполне адекватные положения сугубо оборонительного характера. Никакой угрозы внешнему миру они не несут и лишь служат предупреждением потенциальному агрессору, если таковой объявится.
Поскольку все познается в сравнении, давайте взглянем на ядерную доктрину США. В ней говорится о возможности применения ядерного оружия в исключительных обстоятельствах для защиты жизненно важных интересов США или их союзников и партнеров. Естественно, определять весьма растяжимое понятие жизненно важных интересов и наличие угрозы им будет сама американская сторона. Очевидно, что такая формулировка предполагает гораздо более широкий спектр сценариев применения ядерного оружия, чем это допускает российская военная доктрина. Здесь есть над чем задуматься.
Еще один пример. Совершенно неадекватную реакцию на Западе вызвали недавние слова Президента Путина о постановке в 2015 г. на вооружение более 40 новых баллистических ракет. В этом усмотрели чуть ли не «ядерный шантаж». На самом деле, как я понимаю, речь идет о плановой модернизации российских СЯС, которая полностью укладывается в наши обязательства по Договору о стратегических наступательных вооружениях. Аналогичной модернизацией на постоянной основе занимаются и Соединенные Штаты, причем их планы в этой области распространяются по меньшей мере на три четверти нынешнего века. Среди прочего модернизируется и американское тактическое ядерное оружие в Европе. Но те, кто шумит о "российской ядерной угрозе", предпочитают этого не замечать. Двойные стандарты, как всегда.
