Первый зампред ЦБ РФ: ДКП - не строгая наука, а, скорее, священнодействие

Дмитрий Тулин рассказал о философии денежно-кредитной политики и логике последних действий регулятора в сфере ДКП

Москва. 5 марта. INTERFAX.RU - Дмитрий Тулин начинал работать в Центробанке, когда его нынешний руководитель Эльвира Набиуллина еще училась в школе. Он был членом правления Госбанка СССР, а в российском ЦБ становился зампредом дважды. Переход в Deloitte & Touche почти десять лет назад, казалось бы, поставил точку в карьере Тулина как центробанкира. Однако в январе состоялось неожиданное возвращение, причем в третий приход в ЦБ Тулину досталась, пожалуй, самая острая на данный момент тема - ДКП. В интервью "Интерфаксу" Дмитрий Тулин рассказал о философии денежно-кредитной политики и логике последних действий регулятора в этой сфере.

- Ваше возвращение в ЦБ стало для всех неожиданностью. Кто вас пригласил, как долго шли переговоры?

- Для меня самого это все очень неожиданно случилось. В январские каникулы меня пригласила Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, хотя мы с ней, в общем, до этого не были официально знакомы, то есть нас никто не представлял. Вдруг она пригласила, и на удивление я быстро согласился, с легким сердцем, почти не раздумывая.

- Какие задачи перед вами ставили, когда приглашали?

- Войти в команду и вместе, сообща работать.

- Рынок и аналитики ждут от вас каких-то сигналов: как поменялась стратегия Центрального банка в области ДКП, как выстраиваются сейчас приоритеты между инфляцией, экономическим ростом и финансовой стабильностью?

- Приход одного человека не может ничего резко изменить. Мы все питаем иллюзии, что мы такие замечательные, способны влиять на ход событий и на жизнь коллективов, судьбы людей. Но на самом деле это большая команда. Центральный банк - это институт консервативный, со сложившейся профессиональной культурой, с институциональной памятью, которая формировалась десятилетиями, столетиями.

Это как большой океанский корабль, супертанкер, которому, чтобы курс изменить, нужно пройти много десятков морских миль, потому что резких поворотов он не делает.

Есть коллектив, и решения готовятся, принимаются коллегиально, люди друг друга пытаются в чем-то убедить, жаркие споры бывают. И поэтому преемственность - она всегда есть. Последовательность, преемственность - никаких других особых сигналов сейчас быть не может.

В новейшей экономической истории, с начала 90-х годов, когда рыночную экономику стали строить, тактика ЦБ неоднократно менялась. И будет меняться. Насколько мой скромный вклад в это будет внесен, посмотрим. Об этом судить можно будет очень не скоро. Я - командный человек, очень люблю работать в коллективе. Человеческое общение относится к главным удовольствиям в моей жизни.

- Но какие-то корректировки в ДКП уже делали? Вы же говорили про супертанкер, но курс ведь надо иногда корректировать, чтобы, к примеру, обойти айсберги.

- Мой голос - это голос в хоре, главное, чтобы хор не испортить. Я в юности занимался командным видом спорта - греблей и предпочитал такие крупные лодки - восьмерки, четверки. Конечно, я влиял как-то своей ролью, своим вкладом, но это не сразу. Должна быть критическая масса людей-единомышленников.

- С чем связано снижение ключевой ставки в конце января? Рынок не ожидал, что ЦБ так быстро пойдет на смягчение ДКП.

- Говорят, что, ах, политика ЦБ непредсказуемая и сложная. А потому что ремесло это очень сложное. Как врачевание. Денежно-кредитное регулирование - это не строгая наука, а, скорее, священнодействие.

Для понимания, экономику можно сравнить со сложной машиной, которой управляют несколько бригад людей. В Центральном банке есть бригада, есть бригада в министерстве финансов, есть бригада из отраслевых министерств, правительства, администрации президента. И все пытаются сделать так, чтобы наша экономика была жизнеспособна и выживала, и люди жили благополучно. У ЦБ бригада людей отвечает за подачу масла. Если слишком много залить - плохо, мало залить - еще хуже. Но в отличие от машины, тут нет строгих технических инструкций.

Это очень сложное действо. Мы отвечаем за масло, но в чем проблема? В том, что если слишком много денег в экономику влить, то этим она не стимулируется. Экономический рост никак напрямую не зависит от размера денежной эмиссии, от темпов роста денежной массы, он зависит от наличия материальных и людских ресурсов, а также от умелого управления этим процессом. Надо, чтобы кто-то умный, обладающий умением менеджера, предпринимателя, все эти факторы производства соединил, а денежное обращение вторично. Если просто, условно говоря, с вертолета разбросать толстым слоем денежные купюры хоть в рублях, хоть в долларах на безжизненном пространстве, от этого там ничего само собой не будет производиться и процветать. То есть, если прибегнуть к печатному станку, от этого экономика лучше не станет, но есть опасность спровоцировать экономический спад и разогнать инфляцию. Ведь инфляция - это как яд, потому что когда темпы инфляции непредсказуемы, то очень трудно и людям, и предприятиям планировать свою жизнь, свое будущее. Даже семью трудно планировать - детей не рожают из-за абсолютной непредсказуемости. С другой стороны, есть риск просто убить живую экономику, если мы дадим слишком мало денег.

То есть, много денег - плохо, мало денег - тоже плохо. И поэтому работа Центрального банка - это постоянная попытка найти баланс между разными целями: необходимо обеспечивать устойчивость рубля посредством поддержания ценовой стабильности, как написано в законе о ЦБ, и при этом не навредить экономике, не убить ее своими неосторожными действиями, излишне жесткими, и при этом еще обеспечивать финансовую стабильность, чтобы платежи, расчеты осуществлялись, чтобы не разорялись банки, предприятия.

Если вернуться к вопросу о ставке, то надо смотреть предысторию вопроса. Была ставка 10,5%, 16 декабря ее повысили резко до 17%, что спровоцировало волатильность на финансовых рынках, но с последующей стабилизацией, на которую Центральный банк, собственно говоря, и рассчитывал.

К уровню ключевой ставки подравнялись ставки межбанковского рынка. Соответственно, вслед за ставками межбанковского денежного рынка перестроилась структура процентных ставок, по которым банки привлекают заемные средства во вклады, и ставки, по которым они предоставляют кредиты экономике.

Произошло изменение структуры процентных ставок. И спрос на заемные средства, на кредитные ресурсы, на кредиты в экономике замедлился, он упал. Ведь в чем принцип таргетирования инфляции? Это влияние на рост денежной массы не напрямую через рост денежного предложения, а через ставку, через функцию спроса на деньги. Спрос упал, последняя еженедельная статистика показывает, что рост денежной массы, денежной базы происходит очень медленными темпами. Денежная база в узком определении на 1 марта, это последние данные наши, выросла по сравнению с той же датой предыдущего года всего лишь на 0,1%. Рублевая денежная масса (М2) выросла на 4,0%. Это значит темпы роста денежной массы ниже, чем темпы роста номинального валового продукта. Соответственно, уровень монетизации экономики упал. Это говорит о том, что монетарная политика ЦБ достаточно жесткая.

Почему-то люди думают, что ключевая ставка должна быть обязательно выше текущих темпов инфляции. Если ключевую ставку опустили до 15%, а инфляция, к примеру, 16% и еще будет повышаться, достигнув своего пика во втором квартале год к году, то как же так, почему вы с инфляцией не боретесь? А мы же боремся, наша ключевая ставка должна регулировать спрос на деньги и через спрос на деньги - рост денежной массы. Если она не растет, значит, наша монетарная политика жесткая, а инфляция усиливается по другим причинам.

Кратковременный всплеск инфляции вызван абсолютно понятными причинами: девальвация рубля почти в два раза, рост стоимости импорта. А импорт в нашей экономике огромную роль играет. Например, вот сухарики ржаные, бренд не буду называть, продают во всех наших сетях, супермаркетах, гипермаркетах. Ну, казалось бы, ржаные сухарики! В их цене - до 40% импортная составляющая, потому что хлеб - наш, сухари - наши, но вкусовые добавки, целлофановая обертка - не наши. Вот так вся почти экономика у нас, и, соответственно, такой рост цены импорта приводит а) к сокращению физических объемов импорта, снижению потребления, и б) то, что продолжает потребляться, растет в цене. И происходит эффект переноса издержек на цены. Поэтому если рост цен не связан с нашей монетарной политикой, то он должен замедлиться по мере исчерпания фактора переноса резко возросших издержек на цены.

Дальше мы оцениваем - это самое сложное - ожидания, инфляционные настроения людей, производителей, потребителей. Если мы считаем, что понижением своей ставки не подстегнем паническое настроение, а наоборот, улучшим ситуацию, то у нас появляется основание понизить ставки для того, чтобы способствовать выполнению других целей. Потому что такая ставка очень плохо действует на состояние финансового сектора - у банков растут убытки из-за роста процентных расходов. И плохо реальному сектору экономики, потому что значительному количеству отраслей и предприятий при росте ставок по банковским кредитам операционных доходов и прибыли не хватает для выплаты процентов. Мы решаем эту задачу, пытаемся пройти между Сциллой и Харибдой. Были споры, и в итоге было принято коллегиальное решение - надо опустить ставку.

- Почему снизили ставку именно на 2 процентных пункта? Некий компромиссный вариант?

- У нас есть специалисты, которые могут представить эконометрические модели, расчеты не хуже, чем в лучших западных исследовательских центрах, но все эти модели построены на допущениях. А допущения будут сводиться к тому, то ли пациент жив, то ли мертв, то ли ни жив, ни мертв. И, соответственно, какие данные загрузишь в ту модель, такой она результат и выдаст. И это везде, во всех странах, во все времена так и действует. Вот так работают органы денежно-кредитного регулирования. Главное - это ответственность, осторожность, разумность. Не ставить эксперименты над людьми, а следовать заповеди - не навреди, понимать, что наши действия либо бездействие влияют на судьбы десятков тысяч, сотен тысяч, миллионов людей. Как они будут жить - потеряют свои сбережения или не потеряют, потеряют рабочие места или не потеряют. И поэтому решения рождаются в муках.

- Снижая ключевую ставку, ЦБ преследовал цель не допустить чрезмерного охлаждения экономики?

- Решение было принято не только ради экономики. Возобладала позиция, что снижение ставки с 17% до 15% не способствует усилению инфляционных ожиданий, инфляционных настроений и никак не повлияет на текущие темпы инфляции. Курс рубля упал, цены на импорт выросли. Но ценники в магазинах не сразу поменялись. Почему люди бросились в декабре покупать? Потому что старые запасы продавали еще по старым ценам, продавцы говорили: "Вы покупайте, завтра еще повысится". Инерционные силы действуют.

Мы искренне верим, что это действие (снижение ставки) нисколько инфляцию не усиливает, инфляционные ожидания не разгоняет. Но и инфляционные ожидания - вещь очень коварная. В марте, рассматривая решение о ставке, будем опираться, в том числе, и на февральский опрос населения по инфляционным ожиданиям.

- Во сколько ЦБ оценивает эффект на инфляцию со стороны разовых факторов в 2015 году? В 2014 году он оценивался в 4,9 процентного пункта.

- По экспертным оценкам специалистов ЦБ, сейчас это 6 процентных пунктов. Они полагают, что так называемые торговые антисанкции к январю уже исчерпали себя, эффект на цены переложился. А рост импортных цен продолжается и будет продолжаться. Пик влияния роста импортных цен на инфляцию придется на второй квартал, а к концу года этот эффект должен себя исчерпать. Все, кто смогут перенести на цены возросшие издержки из-за роста импортных цен, сделают это. Те, кто не сможет, уйдут из бизнеса, закроются, снизят объемы выпуска либо импорта. Надеюсь, будут и те, кто постарается выжить, сократив издержки и повысив эффективность.

По расчетам наших специалистов, если, допустим, к примеру, в июне темпы роста потребительских цен год к году будут 16%, то 6 процентных пунктов - это будет вклад этих факторов. Но опять же, я бы не стал на эти цифры молиться.

Важно еще и ожидание, поведение потребителей. В декабре они бросились в магазины скупать все, а в январе замедлился товарооборот. В декабре всплеск более чем на 5%, а в январе, поскольку все потратили, затоварились, то никто ничего не покупает. Как дальше себя будут люди вести? Это очень сложно предсказать.

Не придумало человечество точных способов оцифровать, измерить или прогнозировать человеческое поведение. А экономика - это вот такая бихевиористская наука или попытка оценить, предвидеть поведение людей. Поэтому и споры часто проводятся, экономика - это что, наука или нет? Science в строгом смысле слова или нет? Непонятно. Кто-то верит в то, что это наука, поэтому давайте количественные методы. И люди получают Нобелевские премии за то, что они обнаружили какую-то статистическо-математическую зависимость между параметрами. Они получают Нобелевскую премию, и в год, в который получают, уже обнаруживается, что она неактуальна. Но они все равно молодцы, потому что они хотя бы потрудились славно. Их теория работала, а потом она рушится, другие зависимости возникают. Поэтому я говорю, это - священнодействие.

- ЦБ уже неоднократно говорил, что ожидает пика инфляции во втором квартале, а все-таки пиковые значения не назывались.

- У нас пока прогноз инфляции 12% декабрь к декабрю и дальше - снижение темпов инфляции год к году. Причем этот прогноз вызывал вопрос: ну не может быть в декабре 12%, а в январе - меньше 10%. У нас есть люди, которые занимаются моделированием, и они обосновывают научно, что может произойти именно так, потому что перестанут срабатывать разовые факторы. А другие говорят - меньше 10%, допустим, не в январе будет, а в первом квартале. И официальная наша позиция по-прежнему, что в конце 2017 года 4% инфляции - это вполне реальная цифра. Она по-прежнему остается нашей официально декларируемой целью.

- А готов ли Центральный банк поддерживать экономику мерами ДКП в ущерб инфляции в нынешних условиях?

- Мы не любим на этот вопрос отвечать. Это если вас спросить, кем вы хотите быть - больным и богатым или здоровым и бедным? А некоторые люди, которые выросли в нищете и тяготились этим, скажут: "Да ничего страшного. Заплачу своим здоровьем". Они здоровы, они не знают, что такое - быть больным. И когда выбирать приходится, мы, конечно же, хотим сделать так, чтобы быть и богатыми, и здоровыми, чтобы все вокруг были богатыми и здоровыми. Такие вопросы ставят в тупик.

- Вы сказали, что принимали решение, в том числе исходя из того, что снижение ставки не разгонит инфляцию и инфляционные ожидания. Есть еще какой-то потенциал снижения, который позволит поддержать экономику, не дать ей утонуть, но при этом и не отразится на инфляции?

- Это опять же вопрос суждений, и опять же жаркие предстоят дебаты и обсуждения. Потому что когда люди хотят искренне сделать как лучше и боятся ошибиться, то масса будет соображений "за" и "против". Но в наших правилах все-таки не предвосхищать эти дискуссии и никаких не давать наметок, не формировать ожидания, которые могут не сбыться. Нас очень расстроило, и меня лично, и моих коллег, и председателя Центрального банка, когда новостные ленты после нашего решения о снижении ставки сообщали про "неожиданное решение". Почему неожиданное?

- Все аналитики говорили, что не изменится.

- Поэтому мы так скромны в своих высказываниях, ведь каждое слово может быть интерпретировано, и люди хуже себе сделают, если в чем-то уверятся, а потом - горькое разочарование: ах, неожиданно, нас обманули. Кто их обманывал? До дня принятия решения надо дожить, появится масса дополнительной информации, ситуация меняется.

- А у вас уже есть сформированный базовый прогноз макроэкономического развития, который в ДКП заложен?

- Наш прогноз будет опубликован 13 марта, до этого он будет проходить внутренние утверждения. Сейчас обсуждаются рабочие варианты, прогноз еще может уточняться, не хочется создавать ложные ожидания. Но, предвосхищая дальнейшие вопросы, скажу, что принципиальные различия с прогнозом Минэкономразвития вряд ли будут. Так же, как нет принципиальных различий между прогнозами, допустим, международных организаций типа МВФ и Всемирного банка. Тренд у всех примерно одинаковый, цифры могут отличаться в нюансах. Но, наверное, все экономисты мыслят примерно одинаково, у всех одни и те же методы количественного анализа, одни и те же допущения. Допущения базовые, я так понял, будут одинаковые. Могу сказать, что Минэкономразвития заложило $50 за баррель среднегодовую цену на нефть в свой базовый прогноз, и мы тоже это заложили. Стрессовый сценарий - $40. То есть базовые допущения будут примерно одинаковые, а дальше уже какие-то нюансы.

- Какие еще дополнительные риски для инфляции вы видите?

- Тарифы, плюс есть риски на стороне бюджетной политики. Мы друг с другом очень взаимосвязаны, потому что рост расходов бюджета ведет к росту денежной базы, денежной массы, как и операции Центрального банка. Мы координируем свои действия, учитываем операции министерства финансов при планировании своих операций. В последние годы министерство финансов проводит достаточно строгую политику бюджетной дисциплины, это очень облегчает нам задачу. Когда слабая фискальная бюджетная политика, то Центральный банк практически обречен на неудачу в своей антиинфляционной политике, может лишь временно балансировать, пытаться что-то исправить… Знаменитый дефолт и кризис 1998 года был предопределен абсолютно слабой фискальной бюджетной политикой, которую пытались компенсировать операциями по заимствованиям через инструменты ГКО и ОФЗ. Но это долго не может продолжаться, и мы были обречены на неудачу. Минфин проводит пока строгую политику, что очень важно. И мы сотрудничаем и координируем свои усилия.

- То есть та бюджетная политика, которая была анонсирована Минфином, вас устраивает с точки зрения давления на инфляцию?

- Да, она нас устраивает. Они нас очень поддержали, когда ЦБ снизил ставку. Они считают, что это совершенно не наносит никакого вреда антиинфляционной политике, и это при прочих равных условиях позволяет им проводить строгую бюджетную политику. Так что мы с ними сотрудничаем. Я пытаюсь свой скромный вклад вносить. Вот я со своими визави из министерства финансов, которые отвечают за макроэкономический анализ, договорился, что помимо рабочих встреч (они, к примеру, на совет директоров к нам приходят) мы просто обедаем раз в две недели.

- А с Минэкономразвития не обедаете?

- С Минэкономразвития пока не обедаем. Ну, опять же круг общения примерно одинаков, и со многими людьми мы постоянно общаемся. Автономия Центрального банка - это институциональная независимость, а по жизни мы все друг от друга зависим.

- Как вы сейчас оцениваете ситуацию с ликвидностью в банковской сфере?

- Мы считаем, что пока ликвидности хватает. Почему мы так считаем? Ну, во-первых, когда мы проводили последние аукционы, наше предложение превышало спрос, и ликвидность полностью не выбиралась. Это первый признак того, что нет ажиотажного спроса при нынешнем уровне ставок.

Второй признак того, что ликвидности хватает - это то, что ставка межбанковского рынка попадает в границы коридора вокруг ключевой ставки. В декабре, когда у нас была сверхжесткая политика, ставка межбанковского рынка почти неделю была выше верхней границы, но нам тогда было не до чистоты теории инфляционного таргетирования. А сейчас все это нормализовалось, наша политика стала умеренно жесткой, и ставки вошли в коридор.

И третий показатель - это коэффициент утилизации залогового обеспечения. Утилизация рыночных активов в конце 2014 года, по нашим оценкам, достигла своего пика - 80%, то есть только 20% было еще не использовано. Сейчас опрос банков показывает, что эта цифра снизилась до 50%. Наши подразделения, которые занимаются кредитованием под залог нерыночных активов, более консервативны. Они никого не опрашивают, а доверяют только тому, что сами "пощупали". У них цифры другие, но тренд такой же. По их данным, коэффициент утилизации нерыночного обеспечения на 1 января 2015 год был 86%, а по состоянию на 25 февраля - 69,5%. Эти признаки говорят о том, что залоговой ликвидности пока хватает, но проблема в том, что кредитование экономики пока не очень идет по этим ставкам.

- Я правильно понимаю, что у Центрального банка нет планов расширять лимит в $50 млрд по валютным операциям рефинансирования?

- Да, но, как было сказано, $50 млрд - это не священное для нас писание. Пока была использована только часть - около $31 млрд. Пока еще лимит не исчерпан. Зачем расширять? Посмотрим, исчерпают его или нет.

- А какие-то проблемы с выплатами внешнего долга могут возникнуть у банков и компаний в текущем году с учетом закрытых рынков и высоких ставок?

- Не могут. Но, естественно, это тоже одна из задач ЦБ, потому что на самом деле у нас не две скалы, между которыми нужно пройти, не Сцилла и Харибда, а есть еще третья, четвертая, пятая - между рифами плывем. И действительно то, что для нас закрыты рынки международных заимствований - это новое условие, очень огорчительное и очень ограничительное для экономики и соответственно заемщиков. Рейтинги нам понижают и с учетом этого экстраординарного условия. И поэтому Центральный банк тоже занимается мониторингом процесса обслуживания внешнего долга всеми сегментами нашей экономики. Долг органов госуправления совсем маленький - меньше $50 млрд и постоянно сокращается.

А в корпоративном секторе объемы погашения известны, внешний долг опубликован на сайте Центрального банка. Наверное, было бы плохо, если бы крупная российская корпорация, будь то частная или тем более с участием госкапитала, допустила дефолт по внешнему долгу, особенно если это стратегический экспортер. Если будет дефолт, соответственно сорвутся планы по инвестициям и все прочее. Поэтому, конечно же, мы все вместе пытаемся сделать так, чтобы гарантированно, без проблем задолженность была обслужена.

По нашим данным и по нашим прогнозам, никаких угроз не существует. Такого комфорта, конечно, как было два года назад, когда международные резервы у государства были огромные, а долг не такой большой, нет. Наверное, это отразилось и в международных рейтингах. Но сейчас, если провести международные сопоставления ситуации с внешним долгом у нашей страны и у других стран, то все эти коэффициенты пока вполне благоприятны для России.

Огорчительно то, что нет возможности рефинансировать внешние заимствования. В нормальных условиях можно рефинансировать, но этого нет, нас ставят в несколько экстремальные условия, но запас прочности неплохой. Мы мониторим, в том числе, график выплат по внешнему долгу крупнейших российских компаний. Мы знаем, когда, в каком месяце у них будут платежи. Учитываем прогноз поступлений, сколько они валютной выручки потратят на международные платежи, сколько они предположительно продадут валюты на внутреннем рынке. В отличие от прошлых тучных лет теперь мы считаем деньги, в том числе и доллары.

- В конце прошлого года был высокий спрос на валюту со стороны компаний, которым в декабре предстояло погашать долги. ЦБ вместе с правительством проводил переговоры с экспортерами о графиках продажи экспортной выручки. Сейчас такие переговоры продолжаются? Остается ли необходимость в этой мере?

- ЦБ находится в постоянном контакте с экспортерами, но мы не имеем никаких административных рычагов воздействия. ЦБ ни приказать им не может, ни даже попросить, тем не менее, они прислушиваются к нам с уважением.

По сути, действует консенсус, то есть люди поняли, что они определенную ответственность несут перед страной, что мы все, как альпинисты в связке, ходим по опасным склонам, что нельзя никого подводить, что не нужно пытаться каждую копеечку заработать, искусственно придерживая продажи. И одновременно, экспортеры сами должны адаптироваться к условиям плавающего курса, ритмичная продажа валютной выручки позволяет им купировать риски, связанные с возможными колебаниями курса. Сейчас никто никому не приказывает по динамике продаж, но координация и обмен информацией сохраняется. К тому же банки рефинансируют предприятия за счет валютных кредитов ЦБ. Мы им помогаем, и в обмен они тоже демонстрируют добрую волю.

То есть такой консенсус существует, и у него нет срока. К 1 марта ряд крупных экспортеров должны были привести свои чистые валютные позиции к уровню на 1 октября 2014 года. Это не значит, что после этого они в разнос пойдут. Нет, у нас все продолжается, то есть режим работы, который был установлен в конце декабря - начале январе, сохранится. Мы считаем деньги, мы следим за внешним долгом и его обслуживанием.

- До сих пор иногда возникает внутридневная волатильность курса рубля. В отсутствие регулярных интервенций есть ли у ЦБ планы по введению инструментов, которые могли бы каким-то образом воздействовать на валютный рынок в случае резких скачков курса?

- Сейчас рынок пришел в некоторое равновесное состояние. Конечно, все равно его волатильность выше, чем весной и летом, но все-таки он без нашего какого бы то ни было участия пришел в равновесное состояние. В том числе, возможно, из-за более ответственного поведения участников. Может быть, уровень курса уже более соответствует новым экономическим реалиям. Были заявления, и я подпишусь под ними, по-моему, Ксения Юдаева говорила, что ЦБ декларировал плавающий курс в нынешних условиях, в том числе, и потому, что мы не хотим очень сильно расходовать золотовалютные резервы. Нам необходимо поддержать подушку безопасности для обслуживания внешнего долга. Но это не означает, что мы вообще никогда ни при каких обстоятельствах не будем на валютный рынок выходить. Просто, если раньше курс был де-факто стабильный, и мы почти в автоматическом режиме проводили интервенции, то теперь это отдельные решения, а так мы допускаем колебания курса.

Курс рубля неизбежно должен был упасть, вопрос, как. Резко, постепенно, с какой степенью волатильности? А почему он должен был упасть? Потому что изменились ценовые условия международной торговли радикально и в невыгодную для нашей страны сторону. За каждую тонну нефти, кубометр газа, который мы продаем за границу, мы теперь можем в обмен получать в два раза в среднем меньше в натуральных единицах потребительских товаров - этих самых гаджетов, "тряпочек".

А что это означает? Означает, что уровень потребления в нашей стране неизбежно понизится, потому что в отличие от Норвегии, которая всю свою нефтяную ренту в сторону откладывает и делает вид, что как будто ее нет, а это Фонд будущих поколений и на "черный день", мы ренту "проедали" благополучно, гуляли широко, всем доставалось - не равномерно распределялось, но в принципе все стали жить лучше. А когда изменились условия обмена, соответственно, неизбежно, если говорить языком экономической статистики, уровень потребления сектора домашних хозяйств снизился.

А как это может произойти с точки зрения денежных и финансовых показателей? Импорт дорожает через курс. Реальные зарплаты снижаются. По нашим данным, в январе к январю прошлого года начисленная реальная зарплата упала на 8%. Прогноз Минэкономразвития предполагает, что снижение реальной заработной платы примерно может составить до 10%. А еще происходит снижение покупательной способности сбережений, когда процентные ставки по вкладам населения ниже текущих темпов инфляции. То есть происходит корректировка нашего уровня жизни.

Наверное, мы зря всю нефтяную ренту "проедали", конечно, нужно было улучшать уровень жизни, но потихонечку, чтобы не так болезненно было падать. Часть доходов мы откладывали, конечно, в суверенные фонды, но можно было бы вместо потребления наращивать инвестиции в основной капитал. Сейчас происходит процесс болезненной коррекции для всех, в том числе через денежные показатели, через вспышку инфляции.

А как это в будущем исправить? Наверное, надо лучше работать: повышать производительность труда, проводить структурную перестройку экономики, больше людей должно работать, наверное, в области материального производства, а не в сегменте финансовых услуг. Но это очень болезненно, не быстро и не скоро. Но и падение курса было неизбежно, это отражение изменившихся реалий. Изменился платежный баланс, снизилось сальдо текущего счета.

- Много говорится о том, что необходимо задействовать инструмент беззалоговых кредитов, вернуться к антикризисным мерам 2008-2009 годов.

- Мы допускаем такую возможность и это неоднократно заявляли. У нас все для этого готово. Плохо, когда нет инструментов, когда нужно работать над каким-то внутренним приказом, менять IT-платформу, когда деньги нужны сегодня, а нам необходимо несколько недель, чтобы подготовить всю операционную часть. У нас все готово, в любой момент можем включить свои беззалоговые аукционы. Но пока, я вам показал коэффициенты утилизации, банкам есть что закладывать. С точки зрения кредитного работника, любого, в том числе того, кто работает в Центральном банке, если есть возможность залог взять, лучше его взять. Вот вы у коммерческого банкира спросите, любит он давать беззалоговые кредиты? Не любит. Брать беззалоговые средства любят, а предоставлять не любят. Вот и наши люди говорят: "Ну, зачем же? Есть пока что заложить".

- Вы входите в наблюдательный совет Сбербанка. Планируете ли вы оставаться там или уходить?

- Я был независимым членом наблюдательного совета. Это большая честь, когда тебя выделяют среди экспертов, кто-то тебя заметил и пригласил. Насколько мне известно, руководство Центрального банка планирует меня на очередной год снова номинировать. Но с даты вступления в должность первого заместителя председателя ЦБ я утратил статус независимости, о чем были оповещены все службы, и я выполняю все соответствующие корпоративные процедуры. Допустим, если сделки по получению кредитов от Центрального банка, то я не участвую в голосовании - с этим все очень строго. Ну, и вознаграждение не буду теперь там получать.